Снежные псы

— У меня есть пердолет, — раскололся Ляжка. — Ну, то есть он не у меня есть, а у Энлиля был. Если бы у меня был, я бы вам сразу дал, а Энлиль ведь скуповат. Наверное, потому его и утащило, Страна Мечты не любит скуперов… Так вот, он в свое время припас пердолет на крайний случай. Вдруг нашествие какое или еще что, и придется экстренно отступать… Короче, отличная машина, настоящий «Майбах»[5]. Энлиль хвастал, что пердолет сделан по его личному заказу — сиденья из кожи, дорогая медь, и расширенный бак, и запас горючего на две тысячи…

— Правда? — спросила Лара равнодушно.

— Чистейшая. Пятьсот восемьдесят пятая проба! И я могу вам его предоставить. Тут недалеко совсем, меньше километра. Надеюсь, ураган его не поломал… Кстати, вообще-то он трехместный…

Гобзиков снова взглянул на Ляжку сурово, и тот осекся.

— Пердолет нам, пожалуй, подойдет, — кивнула Лара.

А Гобзикову не очень понравилось название. Какое-то подозрительное — пердолет. На каком, интересно, топливе он летает?

— Пердолет трехместный, — настырно повторил Ляжка. — И я вот думаю…

Лара сразу все поняла:

— Нет. Я отправлюсь одна. То есть с Егором.

— Ну почему? — умоляюще заныл Ляжка. — Я ведь очень…

— Потому что ты должен начать стройку.

— Стройку?! — испугался Ляжка.

— Ну да. Или ты уже забыл? Ты должен начать строить дом.

— До-ом? — протянул Ляжка.

— Ну да, дом. А потом, когда я вернусь, мы подумаем о должности.

— Ясно… — погрустнел Ляжка.

— Ну вот и хорошо, что ясно. Проводи нас до агрегата.

— Да-да, сейчас. Он там… Отличная машина, просто отличная! Возвращайся поскорее, Лара. А то один я тут остался, как всегда один. Хорошо? Не забывай старых друзей.

Лара согласно кивнула и сказала:

— Дружба понятие временное.

С ударением на «о».

— Ну конечно! Дружба — это святое, я лично всех друзей помню. Кстати, если будешь по пути в Деспотате, передай привет Застенкеру, — повеселел Ляжка. — Скажи, что ему следует позаботиться о своем…

— Если встречу — передам, — оборвала Лара. — А ты времени зря не теряй, начинай строить дом. Там, где река, то есть ручей вытекает из Холмистого Края, есть хороший, большой луг. И роща. Понятно?

— Понятно, — кивнул отшельник.

Не построит ведь, подумал Гобзиков.

— Приближается время великой битвы, мой друг Ляжка, — продолжила Лара. — Враг будет повержен, я не сомневаюсь. И когда придет время Победы, выгодно быть на стороне победителей. И воздвигнуть великую крепость. Неприступную, как Федеральная Резервная Система.

Отшельник снова кивнул. Он вдруг шагнул в сторону и достал из поломанных кустов помятый рюкзак Лары. Протер его о собственную одежду, передал Гобзикову.

— Спасибо, — сказала Лара. — Ты был мил, как всегда.

— Да, я не забываю старых друзей…

— Ну так я на тебя рассчитываю! — Лара надела рюкзак. — Очень рассчитываю. А миллион баксов на самом деле ерунда, после победы каждый получит гораздо, гораздо больше.

И Лара продолжила спускаться с холма.

Гобзиков за ней.

Глава 11 Пятнадцать обломанных лохушек

Возле пруда на маленьком аккуратном пне сидела Ариэлль и маялась мелким рукоделием. Остальные эльфийские девчонки были заняты странными (для эльфов) упражнениями — часть из них косила по углам широкого двора рослый сиреневый бурьян, другая часть сгребала листья, опавшие с патологически гигантского тополя, третья колола дрова. Лара заметила, что в третьей части трудящихся встречаются и особи мужского пола. Причесанные, аккуратные, работящие.

Мир меняется, подумала она. Уже появились работящие эльфы, что, в общем-то, противоестественно. Так мы вообще неизвестно до чего докатимся. Работающие эльфы, гномы-серфингисты… Кажется, у Поленова гномы играли в театре. Хотя здесь может быть, это же Страна Мечты. Так что вполне вероятно, что на море есть и гномы-серфингисты. Хорошо-то как…

А дурачок не отвязался. Она пыталась от него удрать — как-то проснулась пораньше, потихонечку собралась… А тот тоже проснулся. Смотрит в глаза, вот-вот заплачет…

Сам виноват.

Все сами виноваты.

Лара выплеснула в окно остатки кофе, открыла дверь, повисела немного на косяке, похрустела костями, спрыгнула на землю. Нога уже не болела, но полноценно ступать на нее не получалось.

Ариэлль заметила ее и приветственно помахала рукой. Лара подошла к пруду.

— Давно не виделись, — улыбнулась Ариэлль. — Как поживаешь?

— Так себе. А ты?

— Нормально. Что за парень с тобой? Ну, который спать сразу завалился. Друг?

Лара не ответила.

— Понятно, — заключила Ариэлль. — Подай, пожалуйста, вон ту коробочку…

Ариэлль указала иголкой. Лара подала коробочку с красным бисером. Ариэлль плела из бисера что-то вроде жилетки для кирасы, плела ловко и быстро. Лара подивилась бессмысленному занятию — при первом же ударе по кирасе леска наверняка лопнет, а бисер разлетится.

Впрочем, потом Лара вспомнила, что тибетские монахи могут целый год высыпать из разноцветного песка хитроумную мантру только затем, чтобы смести ее одним взмахом руки. Бисероплетение могло быть чем-то вроде той мантры. Есть занятия, целью которых является сам процесс.

— Я гляжу, тут у тебя хорошо. — Лара кивнула на трудников.