Снежные псы

— Меня так больше не зовут, — скромно ответил Ляжка. — Зови меня просто — Владик. Впрочем… Имя мое — взмах крыльев бабочки…

— Все дуришь, — усмехнулся я, глядя на старого доброго Ляжку.

Он сидел у костра и что-то варил, и все окрестности были осквернены запахом его варева. Кажется, это была уха. Во всяком случае, что-то рыбное. Но не великий суп буайбес. К сожалению.

Ляжка не испугался и даже не удивился. Видимо, он уже встречал в своей жизни горынов.

— Ты что тут сидишь? — поинтересовался я.

— Сижу себе, никого не трогаю. Лара велела построить дом, и я построил. Подготовил, так сказать, плацдарм.

Ляжка указал ложкой на невысокое сараеобразное строение. Даже скорее на шалашеобразное строение, сплетенную из прутьев хижину. Такую мог бы построить гигантский бобер, или какой-нибудь там гигантский опоссум, или, возможно, хрестоматийный вомбат, гроза всего живого.

— Вот это плацдарм? — ухмыльнулся я.

— Плацдарм. А что? Все, как Лара хотела, — жилище, ручей, поляна, сосновая роща. Нашел с трудом, между прочим. Курортное место. Лара сказала — я сделал. Где она, кстати?

— Скоро будет.

— А Пашка? В смысле, Персиваль Беспощадный?

Про Перца Ляжка спросил так, как спрашивают об особо опасных. С пугливым уважением. Но и с каким-то интересом.

— Безжалостный, — поправил я. — Он Безжалостный.

— Что он просил передать? — Ляжка поддел ложкой варево, попробовал. — Он прибудет?

— Он пока занят, — качнул я головой. — У него другие дела. Много дел… конфиденциальных…

— Дела — это хорошо, — с каким-то удовлетворением закивал Ляжка, — дела человека возвышают.

— Да-да, Перец не сможет прибыть. А передать он тебе велел…

— Что? — перебил Ляжка, и я услышал в его голосе давно знакомую жадность.

— Ну как что? — Я рассматривал полянку. — Просил передать, чтобы ты молился.

— Кому?

— Не знаю, кому ты там молишься. — Полянка мне нравилась, единственный минус — открытая слишком. — Мамоне или еще кому. Меркурию, может…

— Зачем молиться-то? — Ляжка уронил ложку в траву.

— Затем. Перец на тебя ведь серчает здорово. Ты тогда нас бросил в ответственный момент, а у нас на счету каждый человек был… Еле отбились. Короче, буду краток. Перец велел мне тебя замочить.

— Как замочить? — испугался Ляжка.

— Вообще-то он велел тебя задушить голыми руками. Вот так.

Я показал как.

— Очень ты его обидел. Он на тебя рассчитывал, а ты… разочаровал нас. Так что душить тебя буду. Медленно.

Ляжка стрельнул глазами в сторону горына. Убегать не стал.

— Да нет, Ляжка, — улыбнулся я, — шучу. Не буду душить, руки поберегу. Он тебе привет просто передавал.

— Шутки у тебя… — надулся Ляжка. — А с Ларой что?

— Лара там, — я указал пальцем вверх.

— В каком смысле? Вывалилась обратно? Или…

— В таком.

Я свистнул и кивнул Хориву.

Хорив втянул воздух и плюнул. Но не в воздух, а в кухню Ляжки — не смог удержаться от соблазна, спалил эту клоаку. Вместе с котлом. Мерзкая посудина скукожилась от пламени, треснула по борту, варево благополучно испарилось.

Ляжка покачал головой.

— Хороший дракон, — сказал он. — Твой? Или Лариска приручила?

— Мои, — ответил я.

— То есть?

Я указал вверх пальцем. Челюсть у Ляжки не отвалилась, но сейчас он удивился.

Щек и Кий опустились синхронно. На полянке сразу стало тесно, и я подумал, что, пожалуй, стоит ее расширить. Вырубить лес, выжечь пни, построить частокол… Нет, частокол не нужен. Тут холмы, тут лес, вряд ли нас отыщут. А если найдут…

Им же хуже будет.

— Я смотрю, ты тут приподнялся, — Ляжка указал на горынов. — Я смотрю…

— Помоги разгрузить, — велел я. И кивнул на горынов. А Хориву глазами указал на шалаш.

Хорив все понял и плюнул еще раз. Убогое строение Ляжки в виде пепла вознеслось к облакам. Теперь все было в порядке.

Я лег на землю и почти сразу уснул.

Спал я долго. Почти сутки. Глубоко и спокойно. Мне снились подводные лодки. Маленькие и большие. Субмарины бродили по ночным морям и наводили страх. И еще капитан Немо мне снился. Почему-то он был китайцем. Наверное, это к дождю.

Проснулся я уже не на земле, а на войлоке — наверное, Кипчак меня перетащил. Вокруг кипела работа и всевозможное созидание. Кипчак и Гобзиков рубили деревья, Ляжка таскал корявые сучья. В стороне лежали уже распиленные и приготовленные для строительства бревна, пирамидками возвышались камни. Одним словом, наблюдался триумф общественно-полезного и производительного труда. Полная благодать!

Лара лежала чуть поодаль на драконьих седлах, накрытая пледом с разноцветными ромбами. Одеялко напомнило мне о моей давней мечте — о прекрасном Мачу Пикчу, который я почти позабыл. Я было даже чуть не впал в мираж и грезы, но тут увидел одну неприятность.

Чуть поодаль возвышалась куча подозрительной грязи, которая вполне могла быть фундаментом для моего памятника. Я ничего против памятников не имею, как уже говорил, но каждый день видеть себя, устремляющего дули к солнцу… К тому же непонятно из чего изваянного… А если еще узнают, какое имечко придумал мне Перец…