Снежные псы

— Ну, привет, — ответил Перец. — Хорошо выглядишь, особенно в лунном свете. Волосы перекрасила? Тебе идет серый. Знаешь, с тех пор, как ты удрала… Зачем ты удрала, кстати?

— Я не удрала. Я вернулась.

Зачем я тут вообще, подумал я? Милые бранятся — только тешатся, а я потом буду враг семьи номер один. Так всегда случается. А я еще тогда заметил, что между ними какие-то струны душевные натянуты, прямо два сапога — жизнь не дорога. Как-то униженно я себя чувствовал, честное слово.

Разборка между тем продолжалась.

— Ты удрала, — сказал Перец с обидой. — Ты удрала, а я хотел с тобой поговорить…

— Откуда ты знаешь, что я здесь?

Это уже Лара спросила.

— Я знаю все. Знаю даже…

— Что ты делаешь здесь? — оборвала Лара.

— Что я делаю здесь. — Перец усмехнулся. — Так, зашел поглядеть на грязные бочки, на прочее дерьмо…

Он лениво взмахнул мечом, разрубил какую-то конструкцию, и дышать стало совсем уж плохо — от пыли. А может, я от здешнего воздуха уже отвык. Вернее, к тамошнему привык.

— Ты его не получишь, — негромко сказала Лара. — Не получишь.

Видимо, про горына сказала. Они делили горына. Какие, однако, политики! Делят последнего на Земле дракона, решают судьбы мира… А я, значит, должен в случае чего по морде. Что ж, по морде так по морде, мне не жалко, я человек широких взглядов. Тогда Сиреньке в бубен дал и сейчас легко повторю. Хотя хорошо бы мне, пока тут голубки будут друг друга страстными когтяшками полосовать, отлучиться. Взглянуть на мир, поглядеть, как там оно на самом деле.

— Мы с тобой уже говорили про это. Мне не очень хочется вспоминать…

— Мне тоже не хочется вспоминать. Но вы не получите его. Вы уйдете. Я не хочу, чтобы ты превратил его…

— Хватит, а? — попросил Перец. — Ты же сама понимаешь, что мне нужно оружие. У нас там противостояние…

— Плевать мне на ваше противостояние. Ты его не получишь, — повторила Лара.

— Лара, может, не надо? Мы все равно ведь возьмем…

— Я хочу поговорить с тобой по-хорошему. Я прошу тебя, Пашка, не надо! Ты же нормальный, ты же все равно не сможешь его воспитать…

Перец расхохотался.

— Не надо, Пашка, а? — повторила Лара. — У тебя не получится правильно его воспитать. Ты не представляешь, как это непросто…

— У меня уже получилось, — резко ответил Перец. — У меня уже все получилось! Три раза!

Я усмехнулся. Зря он расхвастался. Нельзя девкам доверять.

— Что?!

— Да! — выкрикнул Перец. — Три! У меня их уже три! А ты думала, что ты одна у нас такая сверхумная?

— Пашка…

— Три! У меня их три!

Лара спрятала руки в карманы куртки.

— Их у меня три! Щек, Кий, Хорив! Аз, Буки, Веди! Илья, Алеша, Добрыня! Они слушаются меня, как дети! Огонь идет за мной, Лара, их никто не может остановить! Тоже мне, противозенитные комплексы…

Перец снова взмахнул мечом — соседние с ним бочки разошлись по экватору, на пол потекло черное и пахучее.

Лара глядела то на меня, то на Перца.

— Это… это вы сделали?

— Мы, — улыбнулся Перец. — Я. И это только начало. Один маленький военный заводик одной маленькой военной корпорации… Скоро он поймет! Скоро он, скотина, поплатится за то, что сделал с нами!

— Пашка…

— Они умоются кровью!

— Ты… ты… предатель, — сказала Лара.

Перец рассмеялся и спрятал меч в ножны, за спину.

— Мы оба предатели. И ты — гораздо хуже меня, сама знаешь…

Справа послышался звук — вылетела дверь, и показались двое. В черной форме, на эсэсовцев похожи. С пистолетами. Дрянные пистолеты, пээмки. Наверное, местная охрана.

Не зря меня Перец потащил. Они тут беседовать будут, миловаться, а я пока буду охранников валить. Вот чего два дурака приперлись? А не зря у меня Перец патроны нормальные отобрал…

Они пистолетики свои вскинули, дурачье.

— Стоять! — взвизгнул один. — Всем стоять!

Идиоты, неужели не видят? Идиоты, честное слово…

— К стене! — ступорылил второй. — Мордой в стену, ребятишки!

Мы не пошевелились, стояли как стояли.

— Я сказал к стене! — снова завизжал охранник.

— Не надо! — прошептала Лара.

Ну конечно, не надо. Да не прольется кровь дурака… Я хоть и гуманист, но не люблю, когда в меня пистолетиком тычут.

Сработала Берта, сработал Дырокол.

Дураки не успели даже выстрелить, их швырнуло в стену — пули хоть и резиновые, но бьют хорошо. Теперь у них будут роскошные контузии, сны плохие станут сниться. Долго. Может, всю жизнь.

Приятно. Давно такого чувства не испытывал. Охранники больше не встали. И, что характерно, никто ничему не удивился. Ни Лара, ни Перец. Они вообще не заметили, что тут кто-то стрелял. Ну да, влюбленные часов не наблюдают. Влюбленные вообще ничего не наблюдают. Тоже мне, Ромео и Джульетта…

Надоели! Почему я должен все время кого-то слушаться?

— Отдай, прошу тебя, — терпеливо попросил Перец. — Отдай его.

— А то что? — зло вскинулась Лара.

Я снова выстрелил. Не знаю, как это получилось. Да, не знаю. Просто я давно не стрелял. Или, может, оттого, что патроны все-таки не настоящие. Травматическое оружие, что тут скажешь…

Она упала лицом вниз.

— Зачем? — спросил Перец.

Вот придурок! А что он хотел? Чтобы я ей затрещин надавал обычных? Я вообще-то не навязывался сюда, пусть теперь не возникает…