Снежные псы

Он спрыгнул с берега, зашел в ручей до коленок, вода вокруг него принялась закручиваться и вытягиваться в воздух, будто ее засасывало мощным пылесосом. Образовывалась воронка, только не обычная, а перевернутая, конусом вверх.

— Лягушки… — Лара с опаской прикрыла голову.

Воронка вытягивалась и вытягивалась, и вокруг ее верхушки уже вертелись какие-то предметы смутных очертаний, но на плотницкие инструменты вполне похожие.

— Ах ты, блин! — закричал Ляжка. — Это не лягушки! Бежим!

И дернул в кустарник.

Гобзиков тоже понял, что погодные условия ухудшаются как-то чересчур резко, а потому схватил Лару за руку и рванул с места. Вокруг был один шиповник, пришлось продираться сквозь него. Гобзиков бежал, разумеется, первым, Лара против такой доблести ничего не имела, поскольку все колючки доставались Егору. Полезный парень, думала она. И станет еще полезней.

Они отбежали всего метров на пятьдесят, как за спиной мощно лязгнуло. Гобзиков остановился. Из зарослей выставился Ляжка.

— Пронесло… — охнул он.

Лара бы так не стала говорить — у нее болела нога. Левая. Ниже колена, там, кажется, мениски располагались. Болела хрустящей болью, какая бывает именно при повреждении соединительных тканей. Не хватало еще охрометь, подумала Лара и попыталась наступить на ногу чуть сильнее. Больно. Терпимо, но неприятно.

Гобзиков пострадал не шибко. Так, поцарапался только.

— Я же говорил, что материализовывать не стоит… — заныл Ляжка. — Это опасно, всегда что-то не то получается. Для материализации нужны настоящие специалисты…

— Тихо… — обронила Лара.

— Что?

— Тихо, говорю, слишком. Нехорошо…

И они вместе кинулись обратно к ручью. Бежали быстро, на шиповник внимания не обращая. Теперь первой бежала уже Лара. Она выскочила на берег и едва успела остановиться, едва успела не запнуться.

Весь берег был завален топорами и пилами. Просто в каком-то немыслимом количестве. Инструменты громоздились на траве, возвышались из воды, торчали из кустов на противоположном берегу. Топоры и пилы были везде. Тысячи, может, даже десятки тысяч. Все топоры с красными рукоятями, все пилы с рукоятями пластмассово-синими.

— Однако… — протянул удивленный Гобзиков.

— Надо было у него что-нибудь другое заказать… — пролепетал Ляжка. — Что-нибудь на самом деле полезное…

Из-под завала послышался стон.

— Живой, — усмехнулась Лара. — Вот эльфийское счастье…

Стон повторился, гора топоров сдвинулась, и на свет появился перемазанный травяным соком Энлиль. Он одурело огляделся и прошептал:

— Слишком… Как-то слишком получилось… Много силы вложил…

— Да, силы много, — Лара подняла топор, проверила. — Куда столько девать будете?

— Можно продать… — с сомнением предположил Ляжка. — Топоры денег стоят. И пилы тоже…

— Кому ты тут их продашь, баран? — злобно рыкнул Энлиль.

Он схватил ближайший топор, широко размахнулся и зашвырнул инструмент в ручей. К другим топорам.

— Можно в Деспотат, допустим, — ответил Ляжка. — Через подставных лиц, разумеется. Вот, через Егора.

Ляжка ткнул в Гобзикова пальцем.

— Я не знаю… — засомневался тот. Ему совсем не хотелось становиться торговцем топорами.

— Зачем Деспотату столько топоров? — возразил Энлиль. — Он же в тундре находится, там даже лесоповал толком не организуешь…

— Не скажи, — покачал головой Ляжка. — Они своих кобольдов черт-те чем вооружают, а топоры получились что надо, крепкие.

Лара поглядела на Ляжку строго.

— Или гномам их загнать…

— Гномам они не по размеру.

— Это ничего! — уверил Ляжка. — Рукоятки просто обрезать и можно продавать, гномам всегда инструментов не хватает. У меня есть старые связи…

Ляжка неожиданно замолчал и принялся смотреть куда-то за плечо Лары. Энлиль тут же посмотрел в ту сторону, и щека у него нервно дернулась.

— Ну что там еще? — Ларе не хотелось оглядываться.

Оглянулся Гобзиков. То, что он увидел, совсем ему не понравилось.

— Это не я! — заверил Энлиль и чуть не всхлипнул. — Не я!

Лара тоже обернулась.

Над холмами медленно клубилась черная туча. Через тучу проскакивали сполохи света. Ларе даже показалось, что не просто сполохи, а лучи прожекторов, пытающиеся прорваться в этот мир. Внезапно мельтешение остановилось, лучи замерли и приобрели красный оттенок.

— Ну, Копперфильд, ты что наделал?! — нервно спросил Ляжка. — Что за дрянь?

— Это не я… — растерянно повторил Энлиль. — Оно само…

Лучи сместились и сошлись в крупную сетку.

— Сеть… — пораженно пробормотал Энлиль. — Похоже на сеть…

И указал пальцем. Гобзиков проследил. Небесные лучи и правда сошлись в правильные геометрические решетки, которые начали медленно вращаться. Будто насаженные на одну ось две прозрачных шахматных доски. Выглядело их вращение почему-то зловеще. Как-то даже особенно зловеще. Готически как-то.

— Мне кажется, лучше нам… драпать… — пробормотал чувствительный к опасностям Ляжка. И вдруг заорал: — Это торнадо! Линяем!

Лара подхватила пилу, Ляжка подхватил топор, Гобзиков тоже топор, Энлиль подхватил котелок. Бредень же запутался за пилы.