Снежный человек (с илл.)

Тодди давно решил сам поймать Кондия, и сегодняшняя ночь для поисков этого лесного гангстера, с его точки зрения, была самой подходящей. Во-первых, он сейчас в школе добудет прекрасную мелкокалиберную винтовку и целую коробочку патронов… Во-вторых, дома нет отца и дедушки, одна мать… А в лесу сейчас много народу, не заблудишься, и в случае чего — можно закричать… А в-третьих, он еще в прошлую пятидневку положил в дупло старой ели большой кусок хлеба, обмотанный тряпьем…

Хлеб до сих пор не тронут. Но не может быть, чтобы «он» так долго обходился без хлеба.

Тодди до сих пор никому не сказал о своем уговоре с Кондием насчет хлеба. И после выходного дня всегда бегал к старой ели и клал в ее дупло хлеб. Затем Тодди незаметно пристраивался у соседнего дерева и ждал…

Но ни разу Тодди не удалось увидеть Кондия.

Хлеб исчезал, на его месте оставалась серебряная монета, а сам Кондий не показывался.

Тодди не брал этих монет… Он палочкой отодвигал их в глубь дупла. Тодди больше не хотел денег.

Теперь он захватит этого Кондия и приведет его под ружьем в поселок. И все лесорубы скажут:

— Какой он герой, этот парень из Канады! Попросим его остаться навсегда у нас в Союзе.

А Тодди выслушает их и скажет просто, без всякой важности:

— Пожалуйста…

Поэтому, когда ребята и Иван Фомич увлеклись операцией, Тодди на цыпочках проник в учительскую, снял со стены винтовку, нащупал в ящике стола коробочку с патронами, положил ее в карман и очень тихо, стараясь не наделать шуму, направился к выходной двери, оделся и вышел на крыльцо. Осмотрелся. Вокруг никого не было.

Тодди во весь дух побежал домой.

Они временно жили вместе с семьей Ивенса. В окнах их дома не было огня. Все спали. Тодди обрадовался:

— Вот хорошо, никто не заметит…

Но в этот момент появился дедушка Лоазари. Он возвращался с дозора. Укутанный в большую овчинную шубу, он, конечно, не заметил юркнувшего за поленницу дров Тодди.

Лоазари что-то долго возился в сенях, сбивая на пороге снег с валенок и вообще не торопился. А у Тодди уже ноги стали мерзнуть… В довершение неприятности возле дома раздались голоса. Это ребята проводили Мери до самого дома.

Мери, по обыкновению, без умолку трещала. Наконец и Мери и дедушка скрылись в дверях.

Тодди осторожно вошел в сени и хотел спрятать винтовку за дверь, между сплавными баграми. В темноте Тодди неловко задел ногой один багор, и он с грохотом повалился на пол. Тодди обмер.

Открылась дверь, на пороге со свечой появилась Мери.

— А ты куда пропал, Тодди?

Тодди растерялся и сунул винтовку назад. Мери заметила это движение.

— Что ты спрятал за спину? — спросила Мери. Тодди молчал.

Прикрывая ладонью пламя свечи, Мери подошла ближе и заглянула через плечо Тодди.

— Винтовка! Наша! Школьная…

— Тише, не кричи, пожалуйста! — испуганно остановил ее Тодди.

— Нет, я скажу сейчас твоей маме, я скажу Ивану Фомичу: ты взял нашу школьную винтовку…

— Мери, — умоляюще сказал Тодди. — Помолчи…

— Нет, нет, нет… — запищала Мери. — Зачем ты взял винтовку?

— Я не могу тебе сказать. Это тайна.

— Тайна? — в глазах Мери зажглось любопытство. — Скажи!

— Мери, индейцы племени навахо говорят, что женщины болтливы, как сороки. Поэтому я не могу тебе сказать.

— Ах, индейцы, сороки, не можешь? — рассердилась Мери. — Тогда я пойду и скажу твоей маме и дедушке. — Мери решительно направилась к дверям.

У Тодди явилось сильнейшее искушение хорошенько стукнуть Мери по затылку или по крайней мере дернуть ее за волосы. Но какой визг поднимет эта противная девчонка! Тогда все пропало…

Мери взялась за ручку двери.

— Ну, скажешь? А не то…

— Хорошо. Но ты должна мне дать «честное пионерское», что никому не скажешь.

— Даю! — поторопилась Мери.

— Я иду ловить Кондия!

— О!!!

— Мери! Что там за шум? В сенях холодно, простудишься. Ложись спать, — послышался недовольный голос матери.

— Я хочу идти с тобой вместе, — шепнула Мери Тодди.

— Ладно.

Ребята потихоньку вошли в избу.

Тодди, не раздеваясь, лег в постель.

Мери плохо спала. Она все боялась, что проспит и Тодди уйдет без нее. Так и вышло. Она услышала только стук захлопнувшейся за Тодди двери.

Мери выбежала в сени: ушел и винтовку унес с собой…

Ладно же!

Мери живо оделась и помчалась вслед за ним.

Тодди прошел спящий поселок задами, мимо каких-то бань, амбарушек и загонов.

Винтовка красовалась у него за плечами. Тодди ощущал тяжесть оружия и чувствовал себя необыкновенно храбрым.

«Пусть только он мне попадется, — думал Тодди. — Сейчас же выстрелю. Руки вверх! И готово. Он испугается: «Сдаюсь»… А после упадет на колени и попросит пощады». Но нет, Тодди не пощадит этого негодяя и вредителя… из-за него чуть не умер дедушка, убытков на миллион и им чуть-чуть не пришлось уехать из этой страны. А Тодди не прочь здесь остаться. Он поймает его и сдаст тому самому следователю…

Тодди шел и мечтал. Незаметно его обступили огромные лапчатые ели. Их ветви отягощены снегом. Поседевшие от инея сосны неподвижно и строго тянутся вершинами к еще темному небу. Гаснут звезды.

Тодди закинул голову и смотрел вверх.