Снежный ком

— Лимонаду девочки, жарко-то как!..

Я молчал. Пусть языки почешут. Надоест — перестанут. Все-таки ужасно несерьезный народ эти девчонки… Чтобы сохранить достойную позицию, попробовал отшутиться:

— Не за что вас лимонадом поить, плохо работаете!

Что тут поднялось! Лучше бы я рта не раскрывал! Каждая кричала с ее точки зрения нечто остроумное, задевая и соседку оправа, и соседку слева, а заодно и меня, и Ляльку.

Это был наглядный пример моей «теории относительности для женщин», когда все воевали против всех, утверждая себя и понося других.

Я терпеливо переждал весь этот бедлам и, улучив минутное затишье, фальшиво-бодрым голосом спросил:

— Бригадир, что будем делать?

Лялька никак не ответила на мой вопрос, будто меня здесь и не было.

Пестрая Катя о чем-то перемолвилась с ней вполголоса, крикнула сверху:

— Бригадир сказала, делай раствор и за бетономешалкой смотри, а потом будешь нам кирпич подносить!

Тут я совсем некстати расхрабрился на свою голову:

— Между прочим, я понимаю и без переводчика!

Катя еще раз о чем-то пошепталась с Лялькой и так же отвратительно громко завопила:

— Бригадир сказала, что таким, как ты, и десять переводчиков не помогут!

На подобную грубость я решил просто не отвечать.

Среди девчат пролетел, как ветерок, подозрительный смех, потом стало вдруг неожиданно тихо. Не сразу я понял, что это остановилась бетономешалка.

— Боря! Боренька! — завопила сверху пестрая Катя. — Ток отключили, бетономешалка остановилась! А раствор нужен! Вся работа встанет! Там у нас ручной привод приспособлен! Покрути, родной!

«Ладно, — думаю, — покручу…»

Я подошел к бетономешалке и увидел, что тут и правда приспособлена «малая аварийная механизация»: когда отключается электромотор, бетономешалку можно вертеть вручную… Только попробуй ее, дьявола, повернуть! Она хоть и на подшипниках и на шестеренках, а ведер десять раствора наверняка вмещает! Два часа покрутишь, на третий и богу душу отдашь…

Только я взялся за ручку и начал крутить трижды клятую бетономешалку, как взрыв хохота на лесах остановил меня. Я оглянулся. Вроде ничего особенного не случилось: пестрая Катя, спустившись на землю, проверяла исправность рубильника и предохранителей в коробке на высоковольтном столбе, мне добреньким голоском посоветовала:

— Ты крути, Боренька, крути, не обращай внимания. Зарабатывай Ляле на часики. Сейчас пойду, электрика поищу, может, он починит мотор…

«Ладно, — думаю, — поищи. Покручу, пока электрик придет. Еще неизвестно, кто из нас «заработает на часики», ты или я…»

Несколько позже я понял, что пеструю Катю недооценил. Оказалась она такой язвой — почище Великого Инквизитора средних веков, того самого, что из живых людей жилы тянул. И все потому, что я, вместо того чтобы по сторонам смотреть и соображать, что к чему, весь был поглощен главной мыслью: как относится к моему появлению на стройплощадке Ляля.

А она никак не относилась, и я с унынием отметил про себя, что, кажется, мы с ней поссорились всерьез.

И тут снова сдержанный смех донесся до моего слуха. Я оглянулся и только теперь понял, почему всем так весело.

В тот день, когда прибыл в Костаново студенческий стройотряд, на высоковольтный столб с черепом и костями какой-то остряк прицепил надпись: «Веселый Роджерс тоже пренебрегал техникой безопасности». Сейчас же, вместо этого полезного напоминания, под черепом с костями, после того как у столба побывала пестрая Катя, красовалась надпись: «Он тоже был когда-то влюблен в Лялю Кулик».

Меня всенародно разоблачали, садистски издевались, потешались над моими чувствами! Эти безжалостные нахалки откровенно хохотали, перебрасываясь шуточками, а я должен был все это терпеть! Я уж хотел плюнуть на все и уйти, но тут меня осенило: «А ведь именно этого и добиваются эти зловредные создания в заляпанных известкой комбинезонах: они хотят рассорить меня с Лялей, добиться, чтобы я ушел, нажаловался командиру отряда, чтобы потом всенародно поносить меня, как склочника, или утешать и соболезновать: «Ляля, мол, плохая, не ценит тебя, а мы — хорошие..» Это или из зависти, или чтобы проверить мои чувства.

Разгадав замысел моих мучительниц, я тут же решил, что умру на месте, но никуда не уйду. Приняв такое решение, я еще с полчаса крутил проклятую бетономешалку.

Девчонки посмеивались чему-то наверху, потом им стало неинтересно дразнить меня, и они, продолжая работать, постепенно отвлеклись другими темами, а ближе к обеду, утомившись, и совсем примолкли.

Пропотев от загривка до пяток, так и не дождавшись электрика, я решил сам посмотреть, что же там с рубильником и предохранителем на столбе? Не могу ли я сам починить это хозяйство?