Снежный ком

— Не знаю, не знаю, — ответила мне мама и добавила, обращаясь к папе: — А ты с ними построже! Нечего тут раскошеливаться! Пришли всякие за чужие грехи акты сочинять!..

Но акт все-таки сочинили и подписали… Когда папа прочитал его, за голову взялся. Хорошо, что этот акт не видела мама… Вернулась она, когда все наши гости уже разошлись. На лице у нее отражалось явное сомнение.

— Ты знаешь, — сказала мама, обращаясь к папе. — Придется и для Клары такие же очки, как у меня, заказывать во Франции… Ее, что из Швейцарии Жорка привез, явно хуже. А я даже из-за очков не хотела бы с Кларой отношения портить…

— А попугайчики? — не выдержал я.

— Ах да, попугайчики! — наконец-то вспомнила о моей просьбе мама. — Нет уж, — решительно тряхнув головой, сказала она. — Лучше целое стадо хомяков, чем пара попугаев. — У них же световой день: с рассвета и до темна наперебой орут и клювами щелкают. А что будет в мае-июне?.. Все семейство Бояринцевых хоть сейчас отправляй в сумасшедший дом…

— Мамочка! Ну пожалуйста! Ну мы их будем накрывать на ночь платком! У меня же теперь никого, а у Павлика и рыбки, и попугаи!..

— Не знаю, не знаю, — ответила мама. — Я не враг тебе, но не враг и себе. Папе вон надо диссертацию кончать…

— Но у нас же сейчас все равно ремонт! Попугайчики, если их купите, пока побудут у бабушки…

К папе я не обращался, потому что знал: папа мой союзник. И последнее слово все-таки будет за ним.

— Ни в коем случае! — категорически возразила мама. — Бабушку хоть пожалейте. Только такой канители ей и не хватало!.. Пусть вон папа свое слово скажет.

Конечно, мама рассчитывала, что папа пожалеет прежде всего себя и свою диссертацию. Но мой милый папа стоял и молча улыбался.

— Пап, можно? — веря и не веря себе, спросил я.

— Разве что в виде исключения, — неожиданно для мамы сказал мой дорогой папа.

— Ур… ра-а-а-а!.. — закричал я, даже не подозревая, сколько бед и несчастий посыплется на наши головы из-за этой, еще не начавшейся, а лишь пока задуманной попугайной истории. Но в ту минуту мне казалось, что намечаемый поход на Птичий рынок хоть немного поправит мое горе от потери милых, куда-то запропастившихся хомячков Павлика и Васьки.

Пока я кричал «Ура», мама что-то стала искать в нижнем отделении платяного шкафа. С побледневшим, испуганным лицом она выпрямилась и сказала папе:

— Петя!.. У меня кто-то украл новые сапоги!..

Попугай Ара

И какой же распрекрасный праздник для человека и его души этот Птичий рынок!

Мы еще не вошли под арку, а уже увидели девушку в белой кофточке с рыжим котенком на руках. Котенок таращил круглые глупые глазенки, а на шее у него был повязан голубой бант. Значит — мальчик. Девочкам покупают розовое…

Над рынком, вернее, над аркой, словно рыбки, запутавшиеся в сетке, поблескивали серебристые буквы: «Калитниковский рынок». А при чем тут какие-то Калитники? Когда с самого дня основания Москвы этот рынок — Птичий! Приходите и сами увидите, сколько здесь замечательно красивых голубей, канареек, щеглов, синиц и даже… Но вот попугаев-неразлучников, когда мы пришли на рынок и первым делом бросились к птичьей площадке, почему-то не увидели. То ли их еще не приносили, то ли уже продали…

— Кто ждет, тот надеется, — сказал папа. И мы решили подождать. Уже потому, что мы были здесь, слушали, как поют, свистят, щелкают, разливаются трелями, где-то крякают и даже гогочут по-гусиному разные птицы, на душе становилось легко и радостно, а тревога, что попугайчиков не будет, сменялась надеждой.

Счастливые, мы переходили от клетки к клетке и только радостно посматривали друг на друга, весело улыбаясь… Я, конечно, улыбался меньше, чем Павлик, потому что, как сказал папа, «кто ждет, тот еще и сомневается», а я меньше надеялся, чем сомневался.

Но день выдался теплый, солнечный. Попугаев-неразлучников еще могли принести. Поэтому и сомнения у меня были все-таки радостные.

— А давайте, — предложил Павлик, — пойдем и рыбок посмотрим. А потом опять к птицам перейдем…

Пришлось согласиться, потому что Павлик здесь лучше нас с папой знал, куда идти и что смотреть. Правда, насчет того, чтобы пойти и купить новых хомячков, ни я, ни Павлик пока ничего не говорили: Павлик, наверное, просто забыл о них, а я считал, что как только куплю хотя бы одного нового хомячка, своего родного Ваську никогда уже больше не увижу.

Наш Птичий рынок вполне можно было назвать еще и Рыбьим, потому что вся первая его площадка была заставлена замечательно красивыми аквариумами.

В аквариумах быстро бежали ото дна к поверхности пузырьки воздуха, едва заметно колыхались зеленые водоросли, высились в виде подводных замков и гротов всякие цветные камешки. В эти гроты и замки заплывали гуппи, вуалехвосты, сомики, попугаи Камеруни и попугаи Томаси. Были они и с крапинками и без крапинок, в красных, черных точках по серебристым бокам, с серебристыми блестками по черным бокам, голубые, алые, как первомайские флаги, радуя глаз и знатоков и таких вот любителей, какими были мы с папой.

А вот рыбьих попугаев-неразлучников здесь, кажется, не было…