Снежный ком

Насчет «живого человека» — видит его папа или не видит, я ничего бы не мог сказать, но вот папины деревянные терема, все в кружевах, мне всегда очень нравились. Наверное, потому, что у папиного папы, моего дедушки, в деревне такой же бревенчатый дом с резными наличниками, как у папы на картинках… И на стене перед столом, и на столе… И на фотографиях, которыми он залепил всю стену. Над этими чертежами и фотографиями мама как-то прикнопила шутливую надпись: «Как без единого гвоздя построить дом». Папе понравилось, и он эту надпись оставил. Выше надписи, под самым потолком, он повесил табель-календарь. И хоть сейчас был уже конец августа, на календаре с красивой фотографией зимнего леса вот уже полгода томился снежный февраль.

Не очень-то подходили для папиного кабинета и обои: по всем стенам красовались в шахматном порядке букеты цветов. Об этих букетах я еще расскажу немного позже.

Сказав папе, что он «живого человека перед собой не замечает», мама вскочила на кресло, потом — на папин письменный стол и стала отшпиливать укрепленные булавками на стене чертежи, фотографии и рисунки.

Под чертежами обнаружились еще три таких же календаря, расположенных над столом по вертикали — все с одинаковой красивой фотографией заснеженного зимнего леса, обозначающей месяц февраль.

— Сколько же мне все это терпеть! — мама один за другим сбросила на пол календари, и тут обнаружилось, что букеты под ними «растут» корнями вверх.

— Ну, Милочка, ну ты же помнишь, — виновато начал папа. — В тот день, когда мы закончили ремонт, такие обои не нашли… А когда нашли — эти уже выцвели… Да!.. Мы же хотели сюда наклеить репродукции!.. Айвазовского!.. Девятый вал!..

— Вместо четырех одинаковых календарей, — в крайнем возмущении сказала мама, — четыре вала и все — «девятые»?.. Или, может быть, коленчатые?.. От твоих самосвалов?.. Другим великолепные квартиры строишь, а своя — только лишь бы переночевать?.. Нет, это просто уму непостижимо!..

— Академик, без гвоздя в голове! — вставила в разговор свое слово бабушка.

Мама спрыгнула на кресло, а потом на пол. Папа бережно ее поддержал, но мама настолько рассердилась, что с негодованием оттолкнула его руку, швырнув на пол свой изодранный Васькой «гипюр».

— Петр! — строго сказала она. — Я еду к маме! А вы позвоните мне, когда все поставите на место и повернете эти букеты так, как им полагается расти!..

Папа вздохнул, подошел к вешалке и надел свою телогрейку.

— Ну тогда я тебя хоть до метро провожу.

— В телогрейке? — мама очень строго посмотрела на него. — В чем на свой стройучасток, в том и жену провожать?..

— В самом деле… — смущенно оглядев себя, согласился папа и попробовал пошутить: — Это я по привычке. Рабочим пример показываю: тому, кто в телогрейке, водку не продают…

— Вот и показывай, а меня уволь от этого впечатляющего зрелища! Едем, мама! — сказала она бабушке.

— Ма… А карманы? — испуганно крикнул я.

— Не до карманов…

— Но мне так хотелось показать джинсы Павлику!..

— Ну хорошо, — согласилась мама. — Желание твое понятно… К сожалению (она взглянула на папу), не все стремятся выглядеть если не элегантно, то хотя бы современно…

Мама достала из чемодана джинсы с недошитыми карманами и протянула их мне.

— Здесь немного осталось, — сказала она, — сам дошьешь.

— Что это вы? — с непонимающим видом спросил папа. — К новым джинсам старые карманы прилаживаете?

Я подумал, что мама даже отвечать не станет, настолько неудачный вопрос он задал.

— Джинсы новые, но всего лишь фирмы «Милтонс», — сказала она. — Вот видишь, на кармане мартышка. А эти карманы, хоть и старые, но зато знаменитой американской фирмы «Ли»! Понятно?..

— Вот теперь понятно, — охотно согласился папа. Но я-то точно видел: ничего ему в наших с мамой делах непонятно…

Как раз в это время брякнул звонок у нашей входной двери.

— Это наверняка Павлик! — крикнул я и бросился открывать.

Но вместо Павлика к нам вбежала соседская Наташка — первоклашка, что живет этажом выше — такая дылда в красных рейтузах, в белой шапочке и белом пальто.

— Здравствуйте, Людмила Ивановна! Здравствуй, Слава! Вы уже приехали?.. Дядя Петя, а у нас часы остановились. Скажите, пожалуйста, который час?..

Я точно видел, что Наташку не очень-то интересует время, ей просто было любопытно, какие мы приехали и что привезли. Незаметно я сложил джинсы и убрал их за спину, зная, что у Наташки такие глазищи: и сквозь карманы «Ли» мартышку «Милтонс» увидит.

Папа не сразу ей ответил. Втихомолку поглядывая на зажатую в руке счетную линейку, он шептал: «Корень квадратный… Э-э… Ты спрашиваешь время?.. Без двадцати шесть…»

— Спасибо!.. — пискнула Наташка. — Ой! Ой! У меня там молоко на плите!.. И, растопырив пальцы около головы, как будто всем было очень интересно на нее смотреть, Наташка выскочила за дверь.

— Наведите порядок и позвоните мне, — строго сказала мама.

— А? — переспросил папа, непонимающе глядя на маму. Губы его шевелились: наверное, он все еще считал свои то ли круглые, то ли квадратные корни.