Снежный король. Продолжение.

— Или льдинку, — покладисто принял поправку кот. — Но боль быстро утихла, окно закрыли и порядок, казалось, был восстановлен. Вот только прежним дворец уже не стал. Первым звоночком явился иней. Морозные узоры, потянувшиеся по окнам… отчего-то с внутренней стороны. Потом снежок стал обнаруживаться то на полу, то на мебели. Каминные полки покрывались тончайшей коркой льда. В залах ощутимо похолодало, и при дыхании изо рта вырывался пар. Дамы не вылезали из шуб и прятали руки в муфтах. Стало не до модных причесок, не до попыток перещеголять друг друга в изысканности платьев. Единственное, что волновало придворных и слуг, — как согреться в ежечасно охлаждавшемся замке. От низкой температуры начали выходить из строя некоторые механизмы, и даже вода в стаканах нет-нет, да и замерзала прежде, чем люди успевали отпить глоток.

— А что же герцог?

— Герцог всего этого как будто не замечал. Он погрузился в себя, стал отрешенным и немного нервозным, что было прежде совершено ему не свойственно. Его больше не радовало то, что раньше заставляло смеяться, и не печалило то, что когда-то могло вызвать слезы на глазах. Краски разноцветного мира словно поблекли. Надо отдать герцогу должное: он осознавал эти перемены и не приходил от них в восторг. А постепенно стал обращать внимание и на происходившее вокруг. Музыканты уже не играли мазурку и вальс, придворные не кружились в танцах, слуги не сплетничали на кухне. Больше того, люди начали потихоньку разбегаться из замка. Одни уезжали на каретах, другие готовы были спускаться с горы пешком. Некоторые считали герцогство проклятым, другие говорили, что это суеверный бред. Но мороз, проникавший даже сквозь самые теплые шубы и одеяла, постепенно разогнал всех.

Я передернула плечами, будто по телу пробежал холодок, хотя мне, в отличие от тех, о ком рассказывал кот, низкая температура никак не вредила. На секунду представилось, что залы заполнены придворными, эхо разносит по замку звучание скрипок и флейт, а из коридора слышится шорох юбок пробегающих мимо горничных и степенные шаги чопорных лакеев. В действительности же тишину не нарушало даже тиканье часов. Маятник не качался, а стрелки тоскливо застыли в одном положении. Как давно в этом замке остановилось время?

— Герцог был неглуп и, разумеется, понял, что, а еще точнее — кто, стоял за катастрофой, творившейся буквально на глазах у него в замке и в его жизни. Понял — и возненавидел еще сильнее, чем прежде любил. При этом льдинка делала свое дело: магическая мощь герцога возрастала с каждым днем. Быть его врагом стало опасно даже для служительницы Хлада, и Ранкаре пришлось бежать. Герцога это решение ни капли не расстроило, хотя еще совсем недавно он готов был жизнь отдать за беглянку. Теперь же он уничтожил в своих владениях все, что напоминало о прежней жизни. Наиболее суровая судьба постигла ту спальню, которую ты видела. Их общую спальню.

Я припомнила то жуткое состояние, в котором пребывала упомянутая котом комната. Ужасную ледяную глыбу, словно перечеркивавшую тот уют и человеческое тепло, которые, возможно, еще витали в спальне в момент ее разрушения. И портрет в разбитой раме. Выходило, что рядом с Ранкарой там был изображен Ингвар. Брови машинально сдвинулись в жесте недоверия. Тот мужчина совсем не походил на Снежного короля. Взять хотя бы цвет его волос! Впрочем, я тут же осознала, что это различие вряд ли тянуло на серьезный аргумент. Наверняка любой, кому довелось бы пройти через злоключения герцога, мог получить белоснежные волосы в знак своего нового статуса, вне зависимости от того, блондином он когда-то был, шатеном или брюнетом. Жизнь в объятиях Хлада не приемлет разнообразия цветов, это я уже успела понять.

— Между тем, условия в замке стали совсем уж непереносимыми для обычных людей. — Рассказ Барсика постепенно подходил к концу. — Гости и постоянные жители разбежались и разъехались кто куда. Лишь молодой камердинер, отчаянно преданный своему господину, не пожелал бросить того в беде. Однако и он при всем желании не смог бы долго сопротивляться воцарившемуся кругом морозу. Следовало придумать какой-то выход из этой запутанной ситуации. И они нашли решение, основанное на магии. Камердинер был превращен в зверя, тело которого приспособлено для жизни в холодном климате.

Мои брови поднялись так высоко, как никогда прежде, задействуя мышцы, о существовании которых я даже не подозревала.

— С густой белой шерстью? — шокированно выпалила я, разглядывая эту самую шерсть широко раскрытыми глазами.

— Белой и пушистой, — подтвердил кот, изгибаясь, дабы продемонстрировать предмет своей гордости в наиболее выгодном ракурсе.

— И как его звали? Не Барсиком же?

— Бертраном. Но это слишком длинное имя для кота.

Удивительно ли, что услышанная история никак не шла у меня из головы? Не в силах долго сидеть на месте, я прогулялась по коридорам замка, впрочем, мало что замечая вокруг себя, а затем направилась на балкон. Тот самый, целостность которого не так давно поставила под угрозу.