Снежный орнамент (СИ)

Пробудившись уже в третий раз, Гермиона чувствовала себя заметно лучше и не издала ни звука. В первые минуты её занимала непривычная темнота перед глазами. Должно быть, позднее время. Она повернула голову и тут же почувствовала в виске боль. Вместе с этим пришло и ощущение чего-то тугого и постороннего на голове. Девушка подняла руку и нащупала на глазах повязку. Это открытие в тот же момент, подобно сошедшей лавине, воскресило в её памяти последние события. Ей сделалось дурно, когда она выпила вторую кружку пива, и мир куда-то поплыл. Но ведь и это было далеко не всё. Вторая кружка принадлежала вовсе не ей. Гермиона охнула.

– Гарри!.. – с тревогой сказала она, готовая вскочить с кровати и предупредить его об опасности.

На её голос пришла мадам Помфри и принялась уверять, что всё хорошо, нужно лишь потерпеть и полежать.

– Вы не понимаете!.. Мне очень надо!..

– Конечно же. Надо отдохнуть, – мягко согласилась целительница, не позволив подопечной подняться.

Повторяя, что ей нужно увидеть Гарри Поттера, Гермиона так и заснула.

– Бедное дитя, – с материнской нежностью произнесла мадам Помфри, отходя.

Не имея никакого понятия о намерениях девушки, она посчитала, что последняя всё-таки поддалась обаянию того самого Мальчика, Который Выжил и теперь страдает от неразделенных чувств.

*

В то же утро, что Гермиона, не обращая внимания на собственное состояние, пыталась убедить целительницу дать ей поговорить с Гарри, он сам занимался самоедством и держался от всех в стороне. Ему, конечно же, очень хотелось её увидеть, но в то же время его терзало собственное обещание теперь держаться и от неё, и от Рона подальше. От такого противоречия начинала болеть голова. К тому же, он так и не выяснил, кто же посмел обидеть подругу, а это тоже действовало на нервы.

Рон, которого отчужденность Гарри совершенно не наводила ни на какие мысли, в это утро заметно приободрился и не раз приставал к нему с разными вопросами. Дошло до того, что Гарри резко высказался в его адрес на трансфигурации и отодвинулся. Какое-то время казалось, что Рон, действительно, понимал, как его другу тошно. Но… как стало понятно немного позже, это время он просто занимался раздумьями вместо того, чтобы, как и надлежало послушному ученику, слушать профессора МакГонагалл.

– А в чём-то ребята правы, – придвинувшись, сообщил он.

– Что-о?! – поразился неожиданному заключению Гарри. Неужели и Рон находил его общество настолько опасным для других? А ещё друг, называется.

Этот его возглас не могла не услышать и МакГонагалл. Оба друга виновато потупились, когда она подошла и поинтересовалась, что это их занимало больше её предмета. Выходя, Гарри собирался развернуться и уйти один, но Рон дернул его за рукав.

– Да погоди! Гарри, ты не понял! Я не то имел в виду!

– А что же? – сердито откликнулся Гарри.

Рон кивнул сторону, давая понять, что не помешало бы отойти, и Гарри нехотя подчинился.

– По-моему, дело совсем не в Гермионе.

– А в ком?.. С чего ты так решил?

– Ты же сам сказал, что пока она тебя ждала, то взяла и твою кружку.

– И что?..

Гарри замолк, не договорив. В его соображении наконец что-то шевельнулось, и он начал понемногу понимать, куда Рон клонит.

– Ты хочешь сказать?..

– Вот именно! Кто-то хотел навредить тебе, а попалась Гермиона. Вопрос в том, кто и зачем?

Он осторожно огляделся, опасаясь, что его вопрос мог услышать и кто-то посторонний. Гарри, потрясенный таким выводом, ненадолго застыл. И как он мог так оплошать?! Не заметить того, что находилось прямо перед его носом! Это же надо было настолько ступить и не догадаться…

– Ты не помнишь, Малфоя там, в пабе, случайно не было поблизости? – тихо спросил Рон и немного задумался: – Хотя погоди… Нет, его мы с Лавандой точно не видели…

Гарри хотел, было, сказать, что когда Рон находится со своей Лавандой, то он и дракона, пролетевшего за окном, может не увидеть, но вовремя прикусил язык и задумался. Он и сам не видел рядом Малфоя, о чем, помолчав, сказал вслух.

– Но кто же тогда ещё мог иметь на тебя зуб? – недоумевал Рон.

На это у Гарри был один единственный ответ, но, как бы дико это не прозвучало, к таким вот пакостям Волан-де-Морт точно был непричастен. Но кто же тогда? И почему он сам так глупо пропустил такие важные детали? Наверное, из-за беспокойства за Гермиону, подумал Гарри, пытаясь сосредоточиться, и в тот же момент припомнил, что помимо кружек рассказывал Рону и про Кэти. Это её странное поведение, как ему сейчас показалось, тоже было не случайно. Вот только он никак не мог найти связующую нить между всеми этими событиями и попробовал снова обратиться за помощью к другу. Тот широко раскрыл глаза и вдруг просто хлопнул себя по лбу.

– Ты чего? – поразился Гарри.

– И как я сразу не понял! – воскликнул Рон. – Да это же всё квиддич!

– Что квиддич? – хмурясь, переспросил Гарри, всё сильнее чувствуя себя неуютно из-за того, что так долго соображал.