Снежный поцелуй

Приблизительно такой сценарий должен был разыграться у Светланы Гладышевой, если бы она была замужем уже много лет и мечтала в новогоднюю ночь только об одном – добраться до теплой постели. Но Ланочка как раз только намеревалась выскочить замуж, потому провести новогоднюю ночь дома она собиралась с размахом, свойственному ее взбалмошному характеру. Марина и Олег Журавлевы должны были стать фоном счастливой семейной жизни, Юлька показать, насколько плохо женщине без любимого человека. Мечущийся как маятник туда-сюда Влад убедил бы Ланочкиного кавалера в том, что свобода – фикция, потому что, куда бы ни бежал, все равно остаешься привязанным чувствами к предмету обожания. Но проблема состояла в том, что кавалер был не один. Их у Ланы было двое, и до тридцать первого декабря друг о друге они даже не подозревали.

В качестве свободного форварда Лана пригласила нового знакомого Эдика. Ему отводилась роль напрягательного характера. Одно его присутствие должно было держать кавалеров Ланочки в напряжении, другими словами – они должны были ее ревновать к Эдику. Зачем? На всякий случай.

Да, да, да! В новогоднюю ночь Лана пригласила к себе домой обоих парней – Ивана и Сергея. Благодаря совету Эдика она нашла замечательный выход из положения. Но ей требовалась помощь, и за ней Лана отправилась к Юльке.

– Здравствуйте, Ольга Викторовна. С Новым годом вас! С новым счастьем! – обняла Лана встретившуюся в квартире подруги старшую Ракитину. – Классно выглядите! Больше сорока вам ни за что не дашь! Делали подтяжку? Или это уколы красоты?

Лана знала, что Юлькина мама зациклена на вечной молодости, и просто подольстилась к ней. Ей показалось, что та не в настроении. Вдруг она заявилась к дочери с требованием забрать Юльку к себе на всю новогоднюю ночь! Такой сценарий предусмотрен не был, и Лану он совершенно не устраивал.

– Что ты, Ланочка, что ты, все свое, все натуральное, – обрадовалась Ольга Викторовна. – И тебя с праздником, дорогая! И ты замечательно смотришься в этой своей… х‑м… тунике. Надеюсь, вы весело проведете новогоднюю ночь. Я тоже надеялась на веселье где-нибудь в тихом европейском городе, но, увы. Юлия сказала, что путевку, которую она выиграла, забрала Мариночка и уже оформила на себя.

– А, вы об этом, – отмахнулась Лана с облегчением, что Юльку никто у нее забирать не спешит. – Да в Турцию они едут. Там нет ничего интересного.

– Нам в нашем возрасте, – возразила Ольга Викторовна, – все интересно. Каждый день! Ладно, Юлия, я пошла, меня ждут. Созвонимся.

Они поцеловались, и Лана с удовольствием закрыла за старшей Ракитиной дверь.

– Быстрее! – скомандовала она Юльке. – Сейчас ко мне придет Афонькин! Я буду ему объяснять все про новогоднюю ночь, а ты, Юль, сядешь рядом со мной и будешь поддакивать.

Она взяла подругу за руку и повела к себе.

– С Новым годом, дорогие мои! – сверху спустилась Анна Архиповна, держа тарелку с домашним пирогом. – Вот решила вас угостить. Сама-то я Новый год отмечать не стану, слишком поздно, я в такое время сплю после принятия ванны. Не беспокойся, Юлечка, я краны обязательно закрою. Со мной так редко случается амнезия… Ох, а на днях случилась эта – клаустрофобия!

– Застряли в лифте? – сочувственно поинтересовалась Лана, принимая от соседки пирог. – У меня тоже такое однажды было. Темнота, теснота, дышать нечем…

– Я не о том, – поморщилась старая дама. – Я о клаустрофобии! О неприятии Санта-Клаусов. Как увижу по телевизору деда в коротком тулупчике, так злиться начинаю. Ничего с собой поделать не могу – клаус-трофобия у меня. А еще я заметила, что у меня мания пресс-следования, это когда все тело ноет и требует делать утреннюю зарядку. А еще…

– Дорогая Анна Архиповна, – оборвала ее Лана. – Об остальных своих нервозах вы нам потом как-нибудь расскажете! Выпейте валерьянки и не смотрите новости по телевизоу. С Новым годом вас!

И она, подхватив молчаливую Юльку, скрылась в своей квартире.

– Ты чего такая, Юль? Что, с Владом снова не договорились? Забудь о нем! Хочешь, забирай у меня Эдика. Классный парень. С придурью немного, но в целом мужик положительный. И он так явно намекал, что ему нужна сострадательная дура… Ой, Юль! Я не о тебе. Я в целом… Ладно, садись и слушай! Сейчас придет Иван, я начну ему рассказывать всякую чушь, а ты сиди и кивай. Или говори что-нибудь оптимистичное, но обязательно в соглашательском варианте. Поняла? Не бойся, врать не придется. Ну, если что, то самую малость. И учти, это вопрос моей жизни и его смерти. Короче, очень важный для нас обоих вопрос. И ты, как настоящая подруга, должна мне в этом помочь.

Грустная Юлька кивнула.

Лана поставила на журнальный столик тарелки от старого сервиза, который должен был стать основным акцентом на праздничном столе, и дала Юльке в руки полотенце, чтобы та их протерла. Не терять же драгоценное время! Пирог тоже поставила рядом с тарелками, хотела отнести на кухню, но раздался звонок в дверь.

– Афонькин! – предположила Лана и пошла открывать.