Снежный путь

— И как же я его должен буду победить тогда, интересно мне знать?

— Каждый имеет свои плюсы, но и свои минусы…

— Ага, значит он не совершенен?

— Он — лучший боец из наших.

— А вам не будет стыдно, если я его уделаю?

Андреев усмехнулся и ответил:

— Тогда я подумаю над тем, чтобы предложить тебе место.

— Хорошая идея… — поддержал Михаил, — вам здесь вроде неплохо платят.

— Не бедствуем… Но давай уже заканчивай. Пора тебя снова покрыть датчиками.

— Опять?!

— Ну что ж поделаешь, так надо.

Через пару минут Михаил снова оказался сверху донизу увешан уже осточертевшими ему последними наворотами медицинской науки. Как только его украсили, будто новогоднюю ёлку, его подвели к глухой металлической двери, и Андреев сказал:

— Сейчас мы тебя туда запустим и сразу начнётся бой. Никаких сигналов гонга, никаких судей, никаких правил. Говоря не нашим языком: «One must fall…» Выйти оттуда, короче, должен только один.

— Так это что получается — бой до смерти?..

— Нет. Мы бы хотели, чтобы ты, в случае победы, не особо увечил нашего бойца. У него, в свою очередь, такие же инструкции. Но летальный исход, если увлечётесь, не исключён. Останавливать вас будет некому. Контролируй эмоции.

— Вот вы даёте! Я так не согласен. Я хочу отказаться.

— Ты боишься?

— Нет, полковник, так дёшево вы меня не купите.

— У тебя нет выбора.

Словно из-под земли выросли два знакомых амбала, но на этот раз со стволами в руках.

— Из импульсаторов они тебя не убьют, — пояснил Андреев, — но парализуют на время, достаточное для того, чтобы тебя туда занести. Ты проиграешь в реакции и подвижности на какое-то время… А противник больше тебя, помнишь?

— Помню. — Сквозь зубы ответил Михаил. — Открывайте!

Дверь открылась, и Михаил вошёл внутрь. Дверь тут же захлопнулась за его спиной. Он оказался в помещении метров на 15 в длину и стольки же в ширину. Изнутри стены обиты мягким материалом явно амортизирующих свойств и в комнате не наблюдалось ничего, что можно было бы использовать в качестве хоть какого-либо оружия. «Понятно, — подумал про себя Михаил, — вам нужна чистая победа…» А в это время с другой стороны вошёл его противник.

Здоровенный, под два метра, весь в узлах мышц и с абсолютно зверским лицом. Михаил, со своим средним ростом, смотрелся рядом с ним совершенно неубедительно. «Вот попал!» — мелькнуло в голове, но на этом он запретил себе думать, глубоко вздохнул и позволил телу самому выкручиваться из создавшегося положения. И тело не нашло ничего лучше, как сразу понести его на противника, лёгкими, скользящими движениями. Тот только улыбнулся, но улыбка больше походила на оскал.

— Пульс?

— 120 и растёт…

— Дыхание?

— Размеренное и глубокое…

— Рефлексы?

— На пределе…

— Уровень адреналина?

— Сверхвысокий, я впервые столько вижу! Он сейчас не почувствовал бы, даже если бы ему ногу тупой пилой без наркоза отпиливали…

— Спокойней, коллега. Что у нас с мозговой активностью?

— ???! Минимальна, на уровне мышления практически полностью отсутствует!!.

— Не может быть!

— Смотрите сами!

— Что за чёрт!

— Что-то не так? — Поинтересовался у медиков Андреев.

— Самый натуральный транс. — Ответил один из них. — Если убрать остальные данные и оставить только показания активности мозга — то он сейчас практически в глубокой коме. Первый раз вижу такое сочетание…

— Вот как? — Взгляд Андреева стал беспокойным. — Немедленно начинайте передачу данных прямо в «Кокон»!

— Уже выполняется.

— Что с предыдущим?

— Невероятно, но он победил!

— Это я знаю! Что ответил «Кокон»?

— Он ответил: «Возможно…»

— Вот чёрт! Так он что, возможно не один?

— Мы не знаем. Это решает «Кокон».

— Час от часу не легче.

А пока снаружи происходил этот увлекательный разговор, Михаил внутри показывал чудеса гибкости, подвижности и умения бегать чуть ли не по стенам. Он не давал противнику навязать себе бой. Он подкатывался к нему на расстояние удара, а когда тот кидался на него, просто уходил.

— Он же выдохнется… — Сказал Андреев, а оба медика на это только пожали плечами. Они сами ровным счётом ничего не понимали.

Через сорок минут стало ясно, что выдыхается боец Сил Союза, показания же Михаила на мониторах, достигнув пиковых значений, больше не менялись. Стало заметно, что боец Центра начинает экономить силы и старается поменьше двигаться. И вот тогда Михаил сам начал активные действия. Он подпускал противника на ближний бой, но бить не давал. Но и уходить от боя тоже перестал. По обзорному экрану замелькали руки и ноги, пока никуда не попадавшие. Ещё десять минут продолжался бесполезный обмен ударами, либо проваливавшихся в никуда, либо встречаемых блоками.

— Вы говорили, что он курит? — Поинтересовался у полковника один из медиков.

— Да, а что?