Снежный шар

Гардеробная комната госпожи Ча огромная, она больше не только всего нашего дома, но и гаража, который я видела накануне. Войдя, я замечаю Ко Санхи – маму Хэри, сидящую поодаль у туалетного столика. В отличие от Ко Мэрён, она не пытается изобразить на лице радость от встречи со мной. Еще в самолете я узнала, что это Ко Санхи первой обнаружила тело своей дочери. Она смотрит на меня с напряжением, словно перед ней призрак. Я вижу лицо этой женщины, и у меня не хватает духу так запросто назвать ее мамой. Смущаясь и запинаясь, я бормочу:

– З-з-з… Здравствуйте.

Ко Мэрён, в этот момент входящая в комнату, шутливо грозит мне:

– Хэри, если кто увидит, решит, что ты нам чужая. Кто так с мамой здоровается?

Она ставит на край столика с разложенной на нем всевозможной косметикой поднос с сэндвичами и апельсиновым соком.

– Ой, простите! – лепечу я.

Мягко надавив на мое плечо, Ко Мэрён заставляет меня сесть в кресло у зеркала и многозначительно глядит в глаза моему отражению:

– Ты сказала простите?

– Ой, то есть прости! Я буду следить за собой.

В зеркале отражается ее довольная улыбка.

– Так-то, моя девочка.

По-прежнему молча Ко Санхи берет какое-то средство и начинает наносить его мне на лицо. Средство прозрачное и довольно вязкое, но я не знаю, как оно называется.

В это время Ко Мэрён подносит к моему рту сэндвич.

– Хэри, малышка, ты ведь, поди, проголодалась? На вот, поешь.

Она почти тычет сэндвичем мне в губы, так что мне поневоле приходится открыть рот. Как только еда касается языка, рот тут же переполняется жидкой слюной. Слюна брызжет во все стороны, и я быстро зажмуриваюсь. Заметив это, Ко Мэрён счастливо смеется:

– И правда, разве найдешь что-то вкусней бабушкиных бутербродов с лососем.

Лосось, который я пробую впервые в жизни, свежие овощи и мягкий хлеб имеют удивительный вкус. Пока Ко Санхи продолжает понемногу наносить на мое лицо различные средства, отличающиеся друг от друга цветом и консистенцией, я увлеченно поглощаю бутерброд. Если подумать, у меня со вчерашнего вечера даже маковой росинки не было во рту, если не считать пары глотков шампанского.

– Будь поаккуратней там в особняке у Ли Бона. – Ко Сонхи впервые решает заговорить со мной.

– Что?

– Как сядешь за стол, не обгрызи тарелки.

Сердце мое переполняет жгучий стыд. Лицо тут же заливается краской, и от этого я еще больше смущаюсь.

– Не волнуйся, Хэри. – Госпожа Ча Соль вновь приходит на подмогу, но от этого мне не легче. – Зрителям нравится смотреть на тех, кто ест с аппетитом, утром обязательно позавтракай перед камерой с таким же удовольствием.

Но что бы она ни говорила, больше всего мне сейчас хочется избавиться от запаха лосося, оставшегося во рту после бутерброда.

– Потрясающе! – восклицает госпожа Ча, аплодируя Ко Санхи. Я стою у зеркала в полный рост, и госпожа Ча любуется моим отражением. – Вам и правда нет равных среди визажистов Сноубола.

На мне парик, представляющий собой копну длинных волнистых волос, и в нем меня и вправду не отличить от Ко Хэри. Плотный макияж скрывает не только метки, оставленные морозом, но и все неровности и пятна на коже, а губы влажно блестят, словно я только что выпила глоток воды. Просто невероятно!

– Ну что, госпожа Ча, я все еще похожа на сумасшедшую старуху?

В ответ на шутку Ко Мэрён госпожа Ча звонко смеется:

– Никто не спорит, госпожа Ко, вы швея от бога.

На мне желтое платье, сшитое руками Ко Мэрён, и я разглядываю свое отражение в зеркале, а по обе стороны от меня стоят две женщины, и в их глазах читается глубокое удовлетворение. Я впервые в жизни надеваю пышное платье без рукавов. Подол густо обшит перьями. Чтобы платье гармонировало с оттенком кожи, Ко Санхи наносит макияж мне на шею, плечи и даже на руки и тыльную сторону ладони, и при каждом прикосновении пальцы ее резко дергаются.

– А эти туфельки я еще месяц назад заказала. – Ко Мэрён ставит на пол передо мной пару стеклянных туфель.

Конечно же, это не настоящее стекло, туфли сделаны из того же прозрачного материала, что и сапоги госпожи Ча, в которых она была при нашей первой встрече. Мне непривычно надевать обувь прямо на босу ногу. Ко Санхи предложила пока обойтись без педикюра, раз ног все равно не будет видно под длинным платьем. Тон, которым она это произносит, выдает ее нежелание прикасаться ко мне. Для нее я всего лишь незнакомка, которая заняла место ее умершей дочери. Я понимаю, что она чувствует, и ее отношение ко мне кажется мне вполне естественным. Чего не скажешь о ее матери: она не скрывает гордости за внучку, ставшую новой ведущей прогноза погоды и приглашенную в особняк Ли Бона, и хочет сама надеть новые туфли мне на ноги.

– Слава богу, подошли!

Удивительным образом туфли, сделанные для Хэри, оказались мне точно по размеру. Я успеваю подумать о том, что эти туфли так и не встретились со своей настоящей хозяйкой, но уже в следующий миг они оказываются спрятанными под пышным подолом.

Сжав мою руку, госпожа Ча Соль пристально смотрит мне в глаза:

– Вот теперь все начинается, Хэри. С этого момента ты должна собраться.