Снежный Ворон (СИ)

- О чем ты? - Сэт искренне не понимал о чем говорил капитан. Смотрел в его затемненные очки и в лицо, стареющее с каждым днем и каждым боем.

- Нас становится все меньше и меньше. Мне кажется больше не осталось никого кроме нас. А потом?

Механик пожал плечами. Такие мысли никогда не посещали его. Он думал только о своей работе. О мехе, который обязан был каждый раз быть в полной боеготовности, даже если из прошлого боя он вышел едва уцелевший.

- Меня мало это интересует, капитан. Я жив до тех пор, пока есть пилоты. Это моя работа, моя жизнь. Она не закончится, если всех пилотов заменят вернорожденные.

Виктор согласился. В ком-ком, а в механиках избытка не будет никогда. Пилоты редко меняли этих людей, считая, что у меха должен быть один механик, тот, который будет знать его с верху и до низу.

Сэт отвернулся, не дождавшись новых вопросов, и продолжил убирать место работы, где на полу разлилась целая маслянистая лужа и различные израсходованные запчасти обгоревшими кусками валялись у самых ног.

Виктор же направился к себе в казарму. Новое место службы, ставшее уже родным, почти не отличалось от многих подобных, через которые ему пришлось пройти за всю свою жизнь. Вот только теперь людей становилось все меньше. Койки пустовали. Все чаще незанятые места убирали в сторону, готовясь к тому, что через некоторое время их будет уже некому занять.

Парочка вольняг стояло у окна, куря сигареты, вопреки запретам не делать этого внутри казармы. Кто-то поприветствовал его, когда открылась дверь, потом тишина и давящее молчание, сопровождавшееся до момента, когда рядом с ним не появилась женщина.

Она вошла очень уверенно, встав напротив него и потребовав подняться.

Виктор посмотрел на дерзкую женщину, державшуюся холодно даже, когда он выпрямился и попросил представиться, прежде чем требовать что-то от него.

- Шило Виктор? – она удерживала на нем свой взгляд, не двигаясь с места.

- Да, - ответил капитан, - а вы кто?

Он мог и не задавать этого вопроса, ведь все равно узнал ее. Ту самую женщину, шедшую во главе колонны вернорожденных и наверняка являвшаяся командиром группы. Худенькая, с длинными, но сильными ногами, она была подобна холодному слитку стали, готовая превратиться в острый и очень опасный клинок, чье лезвие рассечет его за долю секунды, не оставив шанса на сопротивление.

- Вы знаете кто я, зачем спрашиваете.

Голубые глаза скользнули по его фигуре, внимательно оценив степень опасности вольняги. Виктор спокойно воспринял это, но решил вести разговор за собой, ведь это он был капитаном, а не она.

- Мне не удобно, когда со мной так разговаривают.

- Я буду разговаривать с тобой так, как посчитаю нужным. Ты же знаешь кто я?

Она опять повторила этот вопрос, словно держалась за него, как за рукоять меча.

- Да, я знаю.

- Вот и хорошо.

- Я так понимаю, вы пришли не для того, чтобы унизить меня и назвать вольнягой?

Женщина сделала шаг навстречу капитану и посмотрела в постаревшее лицо, на котором длинными бороздками проходили морщины.

- У меня к тебе разговор.

Женщина замолчала и попросила выйти.

- Только наедине, мне не хочется, чтобы нас слышали.

Потом посмотрела на стоявших у окна стариков и первая покинула казарму.

Виктор последовал за ней и уже за пределами, когда они остались наедине, она заговорила уже более мягко, как будто пытаясь оправдаться за столько грубый разговор.

- Между нами слишком большая разница в возрасте и это не дает мне возможности говорить с тобой как с равным.

- К чему все эти любезности? Я ведь не знаю даже твоего имени.

- Катарина. Меня зовут Катарина. В последнем бою ты спас меня от смерти. Такой отчаянной схватки мне еще не приходилось видеть раньше. Ты шел на противника так, будто не боялся ничего.

- А тебе было страшно?

Виктор увидел как изменилась в лице женщина, когда разговор зашел о страхе. Вернорожденные хоть и были сильнее вольняг во всем, но ничто человеческое не было им чуждо и страх вселялся в каждого из них, действуя так же по-разному.

- С годами на все смотришь несколько иначе. Мне трудно объяснить это.

Катарина, завела руки за спину и встала в твердой стойке, как это делали инструкторы на полигоне. Виктор узнал это по одному лишь движению. Она была одной из них, но каким-то образом вернулась в строй, отбросив обучение в сторону.

- Я просто делал свое дело. Меня этому учили с самого детства, годы лишь отточили это искусство.

- Понимаю, - ответила Катарина, все так же напряженно держась перед старым капитаном. – Но я все равно хотела бы поблагодарить тебя за помощь. Там, за пределами безопасной зоны я не могла поверить в случившееся, но когда машину трясет в предсмертных судорогах, жизнь кажется более сладкой, чем в безопасности.

Виктор улыбнулся, сняв очки и потерев стекла о край куртки.

- Рад помочь.

Женщина огляделась по сторонам. Несколько человек прошли мимо, не обратив на мужчину и женщину внимания, после чего, убедившись в том, что никто за ними не смотри, она спросила опять.

- А если бы ты знал кого спасаешь, то сделал бы так же?