Снежный Ворон (СИ)

- А для меня? – Виктор немного приподнялся на локтях, - Что будет со мной?

- Если все расскажите – ничего. Начнете юлить, я докажу вашу связь с командиром вернорожденных и тогда вам не поздоровится. }Дезгра.

Последнее слово он выговорил нарочито громок, чтобы Виктор услышал его как можно лучше. Так называли ритуал, в ходе которого провинившегося признавали виновным. Дезертирство, трусость, паника, отказ подчиняться приказу. Виктора можно было обвинить во всем этом и быть уверенным, что суд признает его таковым.

Офицер дал ему время подумать. Несколько минут молча стоял у дверей, наблюдая как проносится мимо него нескончаемый людской поток, поднятый по тревоге и бежавший к своим местам. Затем, закрыл слегка приоткрытую дверь и подошел почти вплотную к лежавшему капитану.

- Я слушаю вас, Виктор. Время вышло и мне нужны ответы.

- Боюсь, вы ничего не услышите. Я все сказал.

- Значит, вы отрицаете, что имели связь с Катариной?

- Больше говорить ничего не буду.

Офицер выпрямился, злобно ухмыльнувшись, как будто готовясь к чему-то очень страшному и приятному одновременно. Потом развернулся и направился к выходу, где задержался на несколько секунд, чтобы бросить напоследок несколько слов.

- Вы пожалеете, что отказались нам помочь.

Потом все немного успокоилось. Но это было лишь временно. Затишье перед бурей, которую Виктор ощущал всем своим телом. Через два дня он выписался и тут же встретился с Кураевым, который к этому моменту ждал его у дверей в свой кабинет.

Они долго говорили, обсуждая ситуацию на Цирцее, рассуждали над тем, как тяжело идут бои и с каким трудом Клану удается вести боевые действия, буквально прокладывая себе путь из тел погибших пилотов. Многое из этого было известно Кураеву, как офицеру снабжения, но вскоре он решил заговорить и о нем.

- Я слышал, что командование на Цирцее всерьез взялось за тебя, старик. Ты контактировал с командиром вернорожденных. Это же смертный приговор.

Виктор молча смотрел на своего старого друга, сокрушавшегося по поводу будущего суда, или того, что будет похоже на суд. Потом вернулся к себе за стол, жадно затянувшись табачным дымом.

- Не делай вид, что тебя это совершенно не волнует. Я знаю, что это не так.

- Если честно, я хочу, чтобы все это закончилось как можно скорее.

- Тебе стоит рассказать им как было на самом деле.

- Не буду.

- Но почему? Ты роешь себе могилу и радуешься этому!

- Есть вещи, ценность которых я осознал совсем недавно. Это открыло мне глаза.

- О чем ты говоришь, старик? Ты одной ногой стоишь в могиле. Трибунал рассмотрит твое дело в ускоренном порядке и вынесет приговор. Никто и слушать тебя не станет.

- А кто сказал, что я хочу говорить? Тот, кто был у меня в палате и задавал вопросы, четко дал понять, что им нужно мое признание. Не важно как оно будет получено, главное, чтобы вся вина легла на меня.

- Этого не может быть.

- Так и есть.

Кураев схватился за голову. Принявшись водить ладонями по блестевшей залысине. Потом схватился за мятую пачку сигарет и закурил.

- Они знали о ее слабостях. Клан экспериментирует с евгенической программой, пытаясь подбирать комбинации генов отцов и матерей самых разных качеств. Смотрят как повзрослевшие сибы реагируют на общение с другими людьми, с вольнягами, какие решения принимают в опасных ситуациях и как ведут себя в них. Все это анализируется и отправляется в главную лабораторию на Дехра Дан, где в генетическом хранилище Клана содержаться все исходники. Что-то меняют, где-то корректируют и потом опять воспроизводят на свет очередную группу сибов.

- Откуда тебе все это известно?

Кураев держал тремя пальцами смявшуюся от сильной тяги сигарету, прикрыв один глаз.

- Это мои предположения. Кое-что поведал и сам офицер, а кое-что – Катарина.

- Так все-таки она была с тобой?

Кураев чуть было не подскочил на месте, стряхнув пепел на пол и буквально вбив остатки сигареты в потускневшую пепельницу.

- Да, - коротко ответил Виктор, - и это были самые прекрасные дни за последние несколько лет.

Потом он откинулся на спинку кресла, глубоко вдохнув в себя спертый воздух кабинета, закрыл глаза и погрузился в те, уже ставшие старыми, воспоминания, чтобы вновь увидеть ее, ту самую женщину, близость с которой стала для него чем-то большим, чем просто ночь, проведенная с женщиной.

О вспомнил один из последних разговоров с ней. Женщина пробралась через патрули и заграждения, отделявшие казармы вернорожденных и вольняг высокой стеной, пробежала призраком по этажам и оказалась рядом с ним. Та ночь надолго запомнилась ему, но больше всего тот самый разговор.

Они уже несколько минут лежали друг возле друга, изнеженные и ослабшие после всего, поглядывая в казарменную темноту. Катарина легонько касалась его плеча, часть грубой кожи, обожженной пожарищем едва подрагивала, когда нежные пальцы скользили по ней. Смотрел на нее, когда она поворачивалась к нему спиной и пыталась уснуть, а он не давал ей, боясь, что утром, когда «пропажу» заметят, патруль тут же появится здесь, что повлечет за собой жестокое наказание для каждого.