Снежных полей саламандры (СИ)

— Что это такое… — растерянно выговорила Ане, пытаясь сесть.

Сесть с первого раза у неё не получилось, голова падала обратно, руки подламывались в локтях.

— С пробуждением, Анна Жановна, — с обычным своим сарказмом выговорил вполне узнаваемый голос.

— Гордей Павлович? — изумилась она до предела. — Что вы здесь делаете?!

— То же, что и вы, Анна Жановна, — отозвался тот. — Лежу…

ГЛАВА 4

Ане наконец-то сумела сесть, оперевшись спиной о холодную стену. Комната была довольно просторной, пещерного дизайна — то ли нарочно добивались сходства, то ли действительно больше было негде, кроме как в реальной пещере, устроить каземат для пленников. Четыре лежачих места всё из того же камня вызывали нехорошие ассоциации. Две лежанки были пусты, кроме Ане и Баранникова, в камере никого больше не было. Одной стены в этой, с позволения сказать, пещеры не было, её заменяла решётка в мелкую клеточку, с решётчатой же дверью, за решёткой уходил куда-то во тьму коридор. Свет шёл от панелей, укреплённых на стенах коридора. В самой камере панелей не было или же они были выключены.

— Где мы? — спросила Ане.

— Полагаю, в одном из подземных укрывищ мирумирников, — пояснил доктор Баранников. — Но недалеко от Барсучанска, времени всё же прошло не так уж много.

— А вы… Боже!

Выглядел заведующий не лучшим образом. Половину лица занимал чудовищный чёрный синяк, закрывший собой глаз, под носом запеклась кровь, а левая рука висела плетью, наспех перевязанная собственным же рукавом. Вот, значит, чем тут так знакомо пахнет. Кровью…

— А вы думали, я по доброй воле сюда попал, — усмехнулся Баранников.

Усмешка вышла кривой. Надо думать, в его состоянии-то.

— Я ничего не понимаю, — беспомощно выговорила Ане, стоически переживая очередной приступ тошноты.

Тошнило, кстати, зверски. И перед глазами плавали чёрные мушки.

— Теперь, когда мы оказались в одной лодке, можете объяснить — только без крика, пожалуйста! — зачем вам понадобилось увольняться?

— А вы не понимаете! — взъярилась Ане, и тут же схлопотала приступ головной боли.

Прижала ладони к вискам, застонала, пережидая, пока чёрные мушки перед глазами не разойдутся хоть немного.

— Просил же — без крика, — c неудовольствием напомнил Баранников. — Я вам отправил уведомление. Вы его не прочитали, разумеется, а зря.

— Я… не помню… Какое уведомление?

— Логику включите, для разнообразия. Иск от Арбитража за неявку на суд вы получали?

— Н-нет, — растерянно ответила она, мучительно припоминая список сообщений в тот несчастливый день. — Вроде бы нет.

От Танеевой было. Стёрла, не читая, отправила Танееву в список запрещённых. От заведующего вроде бы тоже было, и пошло оно туда же, в забвение. Потом, уже на утро, претензия за невыход на работу…

— И? — язвительно осведомился Баранников. — Какие мысли по поводу?

Ане покачала головой:

— Никаких…

— Женщины, — сказал он со вздохом и пояснил терпеливо: — Не было никакого суда. Я велел Танеевой отозвать иск. И она его отозвала. Ваш терминал был отключен для прямой связи, поэтому я послал сообщение. Танеевой велел пойти и принести вам извинения лично, иначе к тому треску, с каким она вылетела из моего отделения, добавился бы волчий билет, в красках и деталях. Она пошла. Вы встретились?

Ане молча смотрела на доктора Баранникова, чувствуя, как рождается в груди немой крик. О чём он говорит?! Как?

— Я вижу, надо рассказать с самого начала, — вздохнул он. — Долгая история, но делать всё равно здесь нечего. Ну, слушайте. В первый же день моего назначения на место покойного доктора Альтова ко мне пришла Катерина Дёмина…

— Погодите! — воскликнула Ане. — Нас, возможно, прослушивают. А Дёмина…

— А, — отмахнулся Гордей Павлович. — Ментосканера я уже отведал. Поганая машинка! Так что теперь недоговаривать, сами понимаете, смысла нет…

Она вошла без приглашения. Высокая женщина в военной форме со значком телепатического ранга на воротничке. Представилась, предъявила документы:

— Капитан Дёмина, особый отдел. Уделите мне несколько минут, доктор Баранников.

Говорила сухим приказным тоном, но взгляд у неё при этом оставался живым, внимательным. До неё уже встречал телепатов, общаться с ними было неприятно прежде всего из-за взгляда, обращённого внутрь, казалось, будто видишь перед собой человека, рассорившегося с собственной головой. Приоритеты у них смещены. На первом месте общение с их инфосферой, на втором — живой собеседник. Но у капитана взгляд был ясным и ничего постороннего в нём не мелькало.

— Я вас слушаю, капитан Дёмина. Присаживайтесь…

— Благодарю.

Она села, положила локти на стол. И заговорила: