Снимать штаны и бегать

Распластавшись в ванне, вдыхая ароматы пены и медленно исходя потом, Зинаида думала вовсе не о том, о чем требовалось. Она вдруг представила себе, как было бы замечательно раскрыть это преступление… черт с ними, с деньгами, она теперь о них и не вспомнила! А вот заявиться в гости к этому самому Плюху, небрежно опуститься в кресло и с выражением крайней усталости на лице бросить:

– Найти убийцу вашего друга было почти невозможно… Но… хм… для умных женщин нет ничего невозможного… Да, знаете ли, я теперь могу вам, как другу, рассказать, как погиб Васильев.

И Игнатий Олегович непременно задохнется от восхищения, а Нюрке он тут же позвонит и сообщит, что теперь даже не помнит ее имени и согласен видеть только по профилю работы… Нет, пусть лучше Нюрка ничем не болеет, тогда Плюх с ней совсем встречаться не станет. Плюх… Интересно, что же хотела сказать ему Ульяна? Вероятно, женщина чувствовала опасность и понимала, что одной не справиться, поэтому и хотела довериться ему. Поэтому и написала только его фамилию, ни телефона, ни адреса, просто «Плюх». Поди догадайся, фамилия это или просто шалость. Да, видно, не успела.

В двери ванной неожиданно постучали:

– Зин! Зинаида!! Давай вылазь немедленно!! Мне нужно бельишко простирнуть… – голосила Степанида Егоровна, от души работая кулаком.

Зина решила просьбу соседки проигнорировать, ту всякий раз разбирала страсть к постирушкам, едва кому-нибудь нужна была ванная. Вот ведь и дома ее не было, а стоило Зинаиде погрузиться в воду…

– Зинка!! Вылазь, говорю!! Никак оглохла?! – не успокаивалась вредная старуха.

Зинаида вышла только через полчаса и, само собой разумеется, про всякую стирку Степанида Егоровна немедленно забыла, а доверительно ухватила соседку под ручку и поволокла ее на кухню.

– Пошли, Зин, за стол. Ты будешь накрывать, а я тебе рассказывать стану… О! Гляди, и этот уже нарисовался! – перекосилась старушка при виде третьего соседа.

С того самого момента, как дочка Любочка нашла себе кавалера, отношение Степаниды Егоровны к Федулу резко изменилось. Если раньше она видела в нем будущего родственника и кое-как пыталась скрасить его нелегкий холостяцкий быт, то и дело подсовывая ему лишний кусок из Зининого холодильника, то теперь женщину этот господин начинал раздражать. Нет, ну в самом деле, что это за мужик, который не мог до сорока лет обзавестись квартирой, а болтается здесь совершенно лишним довеском в их коммуналке! А у Степаниды Егоровны, может быть, были мечты, планы… Вот, допустим, сбагрят они с Любушкой Зинаиду куда-нибудь замуж, и площадь освободится. Сюда и ветеринар этот переедет, и заживет тогда Степанида в тесном семейном кругу, среди внуков, в достатке, в теплой заботе… Причем, Зинаиде она уже партию подсмотрела – дворник дядя Никита, конечно, староват, да зато отдельная каморка имеется. А вот Федула пристроить никуда не получается, Степанида спрашивала, бабки на лавочках сначала допытывались про площадь, потом про зарплату, а вызнав все, только удрученно цокали языками – своих дочерей и прочих родственниц никто за такого беспортошного отдавать не собирался. Другое дело, если бы он привел жену к себе, но такой поворот событий Степанида Егоровна пресекала на корню.

Федул и не подозревал, какая работа ведется за его спиной заботливой соседкой, и сейчас входил в кухню в самом лучезарном настроении.

– Зиночка! Ну что же вы мокрыми волосами трясете? Спросите же нас, как мы съездили! – присел он к столу.

– Ну и как?

– Да никак! Не было у Васильевых никакой горничной! – «порадовал» Федул. – Никто никогда не видел, чтобы у них посторонние крутились. Даже гостей видно не было!

– Это точно, точно, – закивала головой Степанида Егоровна. – А вот я в гости напросилась! Не к Васильевым, знамо дело, к Любке ходила. Ну, я те скажу, ничаво девка устроилась, ничаво… У Петьки-то дом, хошь и небольшой, а все свой. Опять же, деньги будут, можно из яво котеж сообразить. А место под огород там имеется, я углядела…

– Ха, осталось только деньги на этот коттедж углядеть, да, Степанида Егоровна? – захихикал Федул.

– А ты не скалься, оглоед! – Взвилась старушка. – А про деньги даже не заикайся! Вот заплатит энтот мужик-то, как его, заказчик, деньги Зинаиде, вот мы с Любушкой котеж и отгрохаем! Чай, Зинушка-то все по-правильному разделит! Мы работали, нам и причитается, не станет ить она нищую старушку обделять! А ты круг денег тех и не крутись, тебе ничо тута не светит! Токо объедашь ходишь!

Федул от такой некорректности задохнулся, пошамкал ртом и, не найдя, что ответить, точно пристыженная курсистка, выскочил вон.

– Чего уж вы так-то, – попеняла соседке Зинаида, но та придвинулась ближе к ней и жарко зашептала: