Сними панцирь!

Дядя Володя меня схватил:

— Что такое? Лёдька, ты цел?

Тут мой папа. Он уже тут. Я вовремя успел. Папа уже тут. Отнял меня у дяди Володи, поставил почему-то на стол и за ноги держит. Даже больно, как папа держит.

— Пусти, — говорю я папе. — Я сам.

— Ага! — говорит папа. И отпустил.

Я сразу на пол спрыгнул.

Папа лоб себе потёр (он так трёт иногда, если забыл, что хотел сказать) и говорит:

— Чего это ты на людей кидаешься? Ружья бросаешь? Вроде раньше у тебя этой привычки не было. Как понимать?

Отец Мухаммеда тут же стоит.

— Вах! — говорит. — Вах!

Я говорю:

— Он тут стоял, тебя дожидался. С ружьём.

— Кто? — говорит папа. Никак не поймёт.

— Отец Мухаммеда, — говорю я. — Он же в тебя стрелял!

— Это я рассказала, Лёша, — говорит Марина Ивановна. — Я, Лёша, никак не думала! Разве я могла думать?

— Какой отец Мухаммеда? — говорит папа. — Это наш новый объездчик. Ты его до смерти напугал. Он по-русски не понимает.

— А верблюд рыжий? — спрашиваю я.

— Мало ли рыжих верблюдов?

— А шапка? Я его по шапке узнал.

— Мало ли таких шапок, — говорит папа. — Вся Туркмения носит.

— Лёдик, я к тебе бежала, — говорит Арина. — Я к тебе на помощь бежала, ты видел?

Значит, я ошибся…

— Ты эти глупости из головы выкинь, — говорит папа. — Тоже мне защитник нашёлся! Гроза браконьеров! Только на войне люди друг в друга стреляют, понял?

Вдруг наш Витя заплакал и говорит:

— Я боюсь…

Глупый какой. Кого нам бояться? Это наш новый объездчик стоит. В своей бараньей шапке. Он нам шапкой кивает. И уже смеётся. И лицо такое хорошее. Доброе. А я чего выдумал!

— Может, Лёдику пока к нам пойти, — говорит тётя Надя. — Поиграет с Ариной до ужина, успокоится…

— Спасибо, Надежда Георгиевна. Ничего не нужно. Я сам с сыном побуду.

Вот как папа тёте Наде сказал. Все ушли. А мы с папой дома остались. Вдвоём.

МЫ ПОЧТИ УЕХАЛИ

Наш Боря лежит под машиной. Борю не видно, а ноги, конечно, торчат. Об них все спотыкаются. Я, Арина, мой папа, дядя Володя, тётя Наташа, дядя Мурад и толстый Витя. Марина Ивановна пятый раз споткнулась.

— Тьфу! — говорит. — Это невозможно. Боря, убери ноги!

Но Боря не может ноги убрать. Он машину готовит. Иногда говорит: «Дайте ключ!» Ему дают. Кто же будет машину готовить, если не Боря? Ведь мы сегодня едем в пески. Мы родники едем чистить. Через весь заповедник, к горам.

— Дядя Лёша, можно, я глину возьму? — говорит Арина.

— Не надо. Там глина есть. Ничего не надо.

— И сапоги не надо? — говорит Арина.

— Сапоги как раз надо. Там сапог нет, там же пустыня.

— Ещё чего выдумал? — сердится Марина Ивановна. — Тащить детей в пустыню!

— А что тут такого?

Папа больше не хочет меня оставлять, он решил брать меня с собой. Я достаточно вырос. Вон Байрамчик уже сам к отцу на лошади ездит. Один. Верхом. А я что делаю? Ничего путного.

— Ариночку хоть оставь, — говорит Марина Ивановна. — Ариночку-то зачем?

— Попробуй её оставь! Ничего, Арине тоже полезно.

— Тогда и меня забирай, — говорит Марина Ивановна.

— Боря не разрешает, — смеётся папа. — Говорит, зачем лишний груз. Нам рабочая сила нужна и совковые лопаты.

Тут дядя Володя со склада идёт, говорит:

— Только три лопаты нашёл. В прошлый раз две сломали, больше нет. Заказать надо было, Никитич!

— Я заказывал, — говорит папа.

— А где же они?

— Электронный микроскоп дали…

— Причём микроскоп? Я про лопаты. Где-то старые вроде были.

— Вот-вот, — говорит папа. — Ты старые ищи.

— У меня есть лопата, — говорю я.

Папа обрадовался:

— Верно! Как я забыл! Чего же ты стоишь! Беги скорее за ней. У нас каждая лопата на счету. Только тот может ехать, у кого есть лопата.

Вот как папа решил. Если лопаты нет, нечего и ехать. Нам лишний груз не нужен. Вот у меня, например, есть лопата. Путь она тоже на счету будет. Я её вчера под кровать убрал. Я всегда свои вещи сам убираю, нельзя разбрасывать куда попало. Потом ничего не найдёшь, нянек у нас нет.

Я лопату убрал под кровать. В угол. Она, наверное, упала. Очень хорошо помню, как убрал. Я под кровать залез. Вдоль стенки прополз до угла. Я, пока под кроватью ползал, переводные картинки нашёл. Витины, с самолётами, Витя будет рад. Потом я свой мячик нашёл. Синий. Вот он, оказывается, где! А мы с папой его на бархане искали.

Но лопаты здесь почему-то нет. Странно, что её нет. Я, честное слово, даже удивился. Ага, вот её почему под кроватью нет! Я лопату в коридоре поставил. За дверью. Но там её тоже нет!

Тут я вспомнил. Я лопату вчера на метеостанции забыл, вот где. Она там лежит у крыльца. Слева. Вернее — справа. Как же я забыл? Времени совсем нет, так долго ищу.

Смотрю — Боря ещё под машиной лежит. Он ещё руки мыть будет, когда вылезет. Я успею. Без лопаты всё равно ехать нельзя, а метеостанция рядом.

Я мигом добежал.

Лопата лежит. У крыльца. Я её вижу.

И ещё я вижу — петух у крыльца стоит.