Сногсшибательная женщина

Сима ждала Нового года, когда нужно будет заявить права на наследство. Сразу после праздников, которые они с двухмесячным Джоном встретили на тахте у телевизора, она отправилась в центральную юридическую контору, где старенький юрист отыскал нужные бумаги. Однако фамилия в документах значилась самая обычная: Верещагина.

Сима вышла на улицу и почувствовала, что с ее плеч свалился тяжелый груз. Не поедет она ни в какую Австралию! Ну и слава Богу, не очень-то хотелось. Смешно, старичок, видимо, писал букву «г» как «ч», братцы просто не поняли. Интересно, рыщут они теперь в поисках настоящей наследницы? Она представила, как Федор расшаркивается перед Серафимой Верещагиной, и сердце ее пронзила раскаленная игла. Правда, было уже не так больно, как раньше.

26

Через полгода она поменяла квартиру на равноценную, только в другом районе. Что бы она ни делала дома, рядом всегда сидел пес тигровой масти, маленький, но крепкий, и преданно заглядывал в глаза.

Свободного времени у нее теперь почти не было. Работа, тренировки, новые знакомые. Иногда ее приглашали в театр, дарили цветы, подвозили домой. Дальше никто из ее новых знакомых идти не решался. «Не так-то это просто – завести роман с такой женщиной», – сказала ей как- то приятельница. «С какой?» – спросила Сима. «Ты сильная, может быть, даже слишком для женщины, – ответила та. – Чтобы быть с тобой рядом, нужно представлять собой нечто неординарное».

Она изменилась. Это теперь было не предчувствием – фактом. Та Симочка, которая до смерти была напугана бледным, как выцветший лист, Мокричкиным, исчезла. Серафима представила, как поступила бы теперь с этим пьянчужкой, и расхохоталась. Кто посмел бы теперь выселить ее из собственной квартиры? Светлана представлялась ей теперь глупой гусыней, ведущей довольно рискованную игру. Разве ее могут уволить с работы? Как же! Они держатся за нее руками и ногами. Вот только…

Вместе с той прошлой жизнью ушло что-то важное. Выгорело что-то такое, без чего теперь не так светло даже в самый ясный день. Но что тут поделаешь?

Что поделаешь, если завидует она той сентиментальной дурочке Симе, которая лопочет в ее снах как полная идиотка: «Если бы не ты…»

Эпилог

На стадионе одного из забытых Богом заводов шли необычные соревнования. Зрителей было мало – только по специальным приглашениям. Собаки атаковали налетающих на их хозяев «правонарушителей». Помимо жюри, на трибунах восседало несколько представителей крутых охранных агентств, вяло делавших в блокнотах кое-какие заметки. Но вот в центр поля вышла женщина, с собакой и все они разом оживились…

Мальчишки, которых на трибуны не пустили и вынудили тем самым прятаться в высокой траве, где были свалены в кучу непригодные шины, как по команде высунулись из укрытия и, подталкивая друг друга, шептались:

– Смотри, смотри, она…

– Сейчас она им покажет…

– Да сам знаю, я ее видел уже…

– Эй, – крикнул им сзади, из-за прутьев забора, какой-то дядька в коричневом плаще и в очках. – А кто это?

Он не отрываясь смотрел на женщину в центре площадки.

– Ну ты даешь! Это же самая крутая тетка- телохранитель! Смотри, что сейчас ее собака вытворять будет.

Закончив выступление, Сима с Джеком прошла на свое место, и к ней тут же подлетели два представителя суперохраны. Они давно были знакомы и теперь молча пожали друг другу руки. Один из них протянул Серафиме несколько купюр.

– Это за вчерашнее.

– Спасибо.

– А если еще раз? – он взглянул на нее.

– Конечно, звоните, мы приедем.

Потом подходил корреспондент, задал несколько вопросов, но Сима наотрез отказалась рассказывать и о своей работе, сославшись на ее секретность, и о себе. Вот о собаке она говорила долго и охотно.

Когда все наконец отошли от нее, к ней направился мальчик, стоявший поодаль все это время.

– Вам записка, тетя, – сказал он и протянул листок бумаги, сложенный пополам.

– От кого? – спросила Сима.

– А вон от того дяди, который там, за забором.

Сима, прищурившись, посмотрела в указанном направлении. Мужчина стоял очень далеко, она видела только его силуэт в коричневом плаще. Серафима развернула листок.

«Несмотря ни на что, – прочитала она, – мое предложение остается в силе».

А внизу был нарисован маленький лягушонок…

1998 г.