Сногсшибательный мачо, или Правило первого свидания

И поэтому Антон отвез меня на берег реки, где устроил показательное шоу с ночевкой и рыбалкой, чтобы я рассиропилась, растаяла, доверилась ему. И выложила все об этой записи. Я же действительно ему все рассказала, cидя там, у костра… Все были уверены, что запись у меня, потому что я была последней, кто видел Пашу. Но компромат бесследно исчез…

Я должна увидеть Танцора! Обязательно! Я должна убедиться собственными глазами: Антон это или нет. В моем желании увидеть его был привкус жгучей горечи. Да, я, скорее всего, обманулась и попала на эту примитивную удочку: мужчина сделал вид, что увлекся мной, и получилось это у него, надо признать, весьма натурально. Женщины – страшные мазохистки. Им мало полупризнаний и полуправды, им нужна вся правда, все признания. Чтобы потом сладко отрыдать и отболеть, с деталями и подробностями, неоднократно рассказанными и прокрученными в уме. Все равно что расчесывать свежую ссадину. Больно – жуть, но и остановиться нельзя. Я усмехнулась! Я не была исключением из правила. Наоборот, только подтверждала его. Хороший же он актер, да что я говорю – великолепный. Ему бы в Голливуде сниматься. Затмил бы Антонио Бандераса, это точно.

Уснула я уже под утро, крепко прижимая к себе подушку, мокрую от слез.

Утром я поймала сантехника в ДЭЗе, он сбил замок с гаража, и я увидела, что он – пуст. Мои похитители угнали машину. Как я скажу об этом Волховскому? А может, он уже дал мне отставку, и мои дела его не касаются?

Моя «Тойоточка»! Моя девочка! В носу защипало, и я поспешно отвернулась, чтобы не разреветься при Иван Ваныче. Я не успела даже подержать мечту в руках, как она исчезла.

В двенадцать часов, приехав в редакцию «Вестника города», я получила статью от Маши Ивановой и осталась ей недовольна. Мне она решительно не понравилась. Да, она была зубастой, она была ядовитой, но – неинтересной. Я бы написала по-другому.

Приехав домой, я принялась переписывать статью. Я прекрасно понимала, что занимаюсь полной ахинеей. Я не профессиональная журналистка и браться не за свое дело – занятие идиотское. Но с непонятным мазохизмом я сидела и вымучивала фразы, зачеркивала их и придумывала снова.

Через три часа «шедевр» был написан. Я позвонила Виталине, cказала, что материал готов, и отправила его ей на электронную почту.

Затем я позвонила Ларисе и попросила, чтобы она в семь была у меня: «Это очень важно, – прибавила я. – Не опаздывай». В половине шестого я стала собираться.

Никогда я еще не собиралась на свидание с такой тщательностью. Я приняла душ, вымыла и высушила голову. А потом стала наводить макияж. Несколько раз я смывала его и принималась разукрашивать свое лицо заново, пока не осталась довольна результатом.

Когда я открыла дверь Лариске, она повертела головой и выдохнула:

– Ну ты – отпад! Решила пойти в парике? Образ роковой блондинки?

– Это для маскировки. Нравится?

– Нравится. А что случилось-то?

– Мне нужно поймать одного типа. Того самого, которого мы видели тогда в ресторане «Золотой павлин». Черноволосого, похожего на итальянца. Я его еще Бандерасом назвала. Помнишь? Один человек сказал, что он тусуется во Французском сквере.

Глаза подруги расширились от ужаса.

– Это который приставил тебе ножичек к горлу? Тебе мало того приключения? Ну, Джульетта, ты просто кукукнутая, честное слово!

– Он – единственный ключ ко всей этой истории. Он знает все об этой записи. – Я не стала ей говорить об Антоне и своих подозрениях насчет него. Я должна разобраться в этом сама. Это мое личное дело. – Если я не найду этого типа, бандиты так и будут ко мне приставать до скончания века, пока не прирежут.

– А что я должна делать?

– Ничего. Просто сидеть со мной для компании. А там я уже посмотрю по обстановке.

– Ладно, – сказала Лариса. – Если ты считаешь, что так надо, то – пусть. Только мне вся эта бодяга жуть, как не нравится.

– Мне и самой она не нравится, но у меня нет другого выхода. Кстати, мою «Тойоту» угнали.

– Да ты что?

– Ага! – сказала я как можно безразличней. – Но давай не будем об этом…

На мне были короткая юбка, туфли на шпильке (подарок Волховского) и кофта с прозрачными рукавами.

– Может, кофточку другую оденешь. Ну, чтобы грудь была видна. А то слишком закрытая, как у монахини.

– Распаляет воображение. Негласное правило женщин и девушек высокого полета. Если оголен низ, верх – закрыт. И наоборот. Неужели об этом не слышала?

От моего вопроса Лариска отмахнулась.

– Не морочь мне голову. В нашем городе так не одеваются.

Что правда, то правда. Весной и летом девушки делились на два лагеря. Либо вызывающее мини с декольтированными блузками и джемперами, либо джинсы с бесформенным верхом.

– А еще я оделась так, чтобы Танцор скорее клюнул. Он же, как и Паша, – пикапер заядлый.

– И что?

– Парни, когда выходят на охоту, разделяют всех девушек и женщин на несколько категорий и смотрят, какая из них к какой категории относится.

– Ну… – выдохнула Лариска. – Выкладывай, чтобы я опять не облажалась.