Сноха

— Ольга, — слышу его глухой шепот. — Нам нужно поговорить. Я ездил к Шевелеву. Ситуация опасная. Я беспокоюсь…

«Ага! Сейчас шнурки поглажу! — мысленно усмехаюсь я, чувствуя, как по щекам текут слезу. — Хватит… наигрались!»

— Завтра, Вадим Петрович, — шепчу я, стараясь не разрыдаться. — Сейчас нам не стоит встречаться снова.

— Хорошо, — хрипло бросает он. — Сразу после завтрака приходи ко мне в кабинет.

— Ладно, — шепчу я, наивно полагая, что при свете дня Косогоров сможет сдержаться и не завалит меня на диван.

Я слышу удаляющиеся шаги и, подождав еще несколько минут, осторожно выглядываю в коридор.

«Если Вадим хочет, чтобы мы жили в его доме, пусть поставит замки на двери, — думаю я, ложась в постель. Закрываю глаза и стараюсь не вспоминать об отце Кирилла. Но снова вижу грузинский ресторан в центре города. Накрытый стол и мужчину в белом свитере. Меня немного сбивает с толку модельная стрижка. Но сама поза, фигура, загар среди зимы и этот странный браслет из перевитых серебряных кос.

Через зал ресторана «Гиви-Сациви» я иду в обнимку с Кириллом и до последней секунды молюсь «Пронеси, Господи!». Но мой бывший муж подходит именно к этому красавцу, по-хозяйски сидящему во главе стола, и бубнит деловито.

— Познакомься, папа, это моя Оля…

Мой мимолетный любовник, представившийся в Тае Павликом, пялится меня насмешливым взглядом, а потом, кивая на заставленный блюдами стол, лениво бросает.

— Угощайся, Оленька. А нам с сыном нужно поговорить, — и в одночасье уводит Кира.

«Добром это не кончится», — мысленно вздыхаю я и сперва собираюсь бежать следом. Объяснить Кириллу, поговорить с Павликом… то есть с Вадимом. Но любовь к грузинской кухне перевешивает. Я сажусь за стол и накладываю себе на тарелку лобио и пхали. Потом достаю кусочки шашлыка, заботливо укрытые лавашом. Жую, не чувствуя вкуса, и в глубине души догадываюсь о праведной речи товарища «Павлика».

«Хорошо, хоть мы с Киром разводимся, — хмыкаю я, поедая хачапури по-аджарски. — Я пришла сюда поесть и заработать», — думаю, зачерпывая из общей салатницы какое-то острое блюдо. Единственная мысль, которая меня пугает — кто платит за этот банкет, улетучивается с приходом Кирилла.

— Мой папаша в своем репертуаре, — весело отмахивается Кир. — Наговорил гадостей, отдал бабки и свалил. Видать, куда-то еще намылился. Ну, хоть хавчик оплатил, и на том спасибо! — хмыкает он, налегая на еду. А потом переводит задумчивый взгляд на меня. И заметив мою растерянную физиономию, спрашивает недоуменно. — Он прав? Вы действительно трахались?

— Да, — киваю я и, кажется, сейчас провалюсь от стыда. — В Тайланде. В аэропорту. Пока двое суток рейс ждали, познакомились… Он представился Павликом.

— Вадики-Павлики, твою мать, — фыркает Кирилл, и я вижу, как его красивое лицо искажает непритворная боль.

— Мы уже расстались, Кирилл, — шепчу я, всхлипывая.

— Да ладно, не реви, — морщится он и зовет официанта. — Собери нам все в пакеты, брат.

Кир привозит меня к себе на квартиру, которую еще месяц назад я считала своим домом и где до сих пор лежат мои вещи.

— Оль, — зовет меня бывший муж. — Может, не будем разводиться, а? Мне без тебя скучно. Мы же так классно жили. Ну, какая разница, как я зарабатываю? Давай, ты мне простишь мое маленькое хобби, приносящее нехилые бабки, а я забуду про жаркую ночку в транзит-отеле Бангкока. Идет?

— Нет, — мотаю я головой, будто пьяная. — Я твоего папашу теперь десятой дорогой обходить стану. Ужасная ситуация, Кир! Мне и в голову не пришло… Мы расстались. Я считала себя свободной.

— Я понимаю, Олька, — расстроенно тянет Кир. — Все понимаю, но в башке пока не укладывается. Ты и мой отец! Фигня какая-то! Зачем я только отпустил тебя в этот проклятый Тай! Зачем вообще позволил уйти! Может, и нужно порвать с антикваркой. Закончить универ и устроиться в банк. Просиживать в кресле целый день…

— Ты не сможешь, — шепчу я сквозь слезы. — А я не смогу жить с тобой и знать, что дала собственному свекру. Мне сейчас тошно, Кир. Дальше только хуже будет… Мне лучше уехать…

Кирилл хмуро оглядывает меня. Сжимает кулаки до белых костяшек.

— Я надеялся, ты развеешься в Тае и передумаешь разводиться. Но теперь ситуация просто немыслимая. Хотя… я отца вижу раз в полгода. То он работает, то отдыхает. А иногда спасает мир. Бэтмен хренов…

Я удивленно пялюсь на бывшего мужа и боюсь обронить хоть слово. Шутка такая, что ли? Да и кого может спасти пресыщенный жизнью мажор? Он же побоится разбить свой Ролекс или очки в дорогой оправе. Или повредит выпендрежный браслетик… Кирилл тяжело вздыхает, и я вижу, как на скулах играют желваки. Бывший муж садится рядом и, взяв мою руку в свои, бурчит нехотя.