Сноходец

— Я вчера с купцом говорил, которого ты спас. Тот сказал, что больше не хочет по миру ходить, как раньше. Сгорело в нем что-то. Осесть хочет. Может его в корчмари?

— А ну позови ка его!

Млад ушел, и вскоре явился с уже немного оправившийся купец. На нем были надеты простые, но чистые одежды. Мы поздоровались.

— Ждан, мне Млад сказал, что ты с караванами ходить устал, осесть хочешь. Это правда?

— Есть такое, — степенно ответил купец. — Мне уже почти сорок, а ни семьи, ни детей. А теперь чуть не сгинул у татей. Не хочу больше жизнью рисковать.

— Мы тут решили в деревне корчму построить. Корчмарь нужен. Пойдешь?

— Сколько процентов дашь? — вот ведь натура торгашеская! Я его, гада, от смерти спас, а он торгуется!

— Пятнадцать, — решил ему не давать спуску.

— И тут началось шоу. Купец рассказывал мне истории про своих неродившихся детей, которых надо кормить, про жену, которой на платок не хватит, про мор и глад вокруг, про нищую деревню и пустой тракт, про свою судьбу и про то, что лучше него во всем свете управляющего не сыскать. Я ему рассказывал про трудную долю правителя, показывал разводы от ожогов, что деньги достаются кровью, и вообще, он мне не благодарен за спасение.

Купец мне говорил что он благодарен, и что никогда не забудет, и что и дети его, и внуки и даже правнуки будут каждое утро меня благодарить, перед иконой за меня молитвы молить и поклоны бить. И что надо бы еще прибавить, чтобы они не только утром, но и вечером еще меня благодарили…

А я купцу говорил…

А он мне говорил…

Давно я такого удовольствия не испытывал. В конце концов, решил я ему 18 % дать. Потому как, правда хороший управляющий будет. До денег жадный, но и лишнего не берущий. Мы тогда до 17 % сторговались, и чувствовал я, что сдаваться будет, но решил его оценить так. Вот захотелось человеку приятно сделать и все тут.

А он понял, прослезился, и бухнулся на колени!

— Благодарю тебя, Вук! Век твою доброту помнить буду, и что спас, и что в беде не оставил, и что надежду в жизни дал.

Мелькнуло несколько строчек сообщений. Я, как всегда читать не стал. Жизнь интереснее будет.

— Ждан, ты пойди с Младом, посмотри в трофеях что для таверны надо, то отберите и отдельно отложите, чтобы зря денег не тратить. А я потом подойду, обсудим если чего хватать не будет. Таверну за неделю сладят, и можешь приступать.

— Гостомысл — обратился я к старосте — выделишь пока домишко какой для жизни Ждану? Тот кивнул, и вопрос с таверной я посчитал закрытым.

Скажи мне Гостомысл, что по твоему еще в деревне сделать можно, чтобы людям жить лучше стало? — у старосты челюсть как была, так и упала на пол. Вот чего-чего, а такого вопроса он от меня не ждал. Подвис в этот раз довольно надолго. Я же терпеливо ждал, понимая, что сболтнул лишнего.

— Защита нужна, — осторожно начал он.

Вышки поставить, и все время на них отрока держать, чтобы о нападении говорил. Стены повыше. Да и все пока. — Было видно, что в нем боролис жадность и боязнь вызвать мой гнев. Боязнь пока перевешивала, ибо лик мой был суров и ужасен.

Еще, амбар бы и конюшню. В амбар будем налог тебе складывать, а в конюшне лошади будут, для телег, да и под седло тоже хорошо. Телеги у нас общие, лошади тоже. Пашем все сообща. Потому и конюшня общая должна быть. Если на амбар денег дашь, то конюшню сами поставим. — Это он так на мое хмурое выражение лица среагировал. Вот может человек на лету все схватывать! — Еще луков бы и мечей. Хороших не надо, плохие пойдут отрокам для учебы. Четверо в семьях погибших воинов отроков подрастает. Их учить уже пора. Мы город за учителем пошлем, но на оружие денег не хватит. Дорогое оно.

То, что дорогое, я и сам знал. 10 серебряков за плохонький шишак. Почти трехмесячный доход от деревни за один предмет экипировки.

Будет оружие. В трофеях есть что выбрать, да и сами вы насобирали, я знаю! Завтра приходи, дам тебе чего не хватает. Только не наглей, оружие дорогое, за него отвечать деньгами будете!

На этом с делами селения мы закончили, и я, отдав старосте 40 серебряных монет на постройку амбара, отправил его разбираться с делами селения.

А сам подозвал сидящих неподалеку спасенных из плена воинов.

Выглядели они не в пример лучше вчерашнего, но были еще сильно худы и в бой не годились. Но если откормить…

— Приветствую вас, воины — ответил я на их поклон. Кланялись они с достоинством, не как крестьяне. Видно: ценят свое звание. — Я Вук, правитель местный. Расскажите о себе, чем занимались раньше и что делать собираетесь.