Снова и снова

Когда от его горящего взгляда, я уже готова вылезти через запасной люк в кабине лифта, мы наконец-то доезжаем до нужного этажа.

— Прошу, — кивает головой Кир, пропуская меня вперед. — Прямо и направо.

Я бочком обхожу застывшего парня и иду по длинному светлому коридору.

— Это твоя квартира?

Спрашиваю, когда мы останавливаемся у массивной двери.

— Нет, это съемная. Свою смысла не вижу покупать, с моей карьерой… контракты не вечны, сама понимаешь.

— Да, точно. Вы же из клуба в клуб.

Парень проворачивает ключ в замке и распахивает передо мной дверь.

— Ну, добро пожаловать, Евгения. Чувствуйте себя, как дома.

Я несмело переступаю порог дорогой квартиры, и меня тут же сметает мельтешащее и громко лающее золотистое чудо.

— Какой ты красивый! — присаживаюсь на корточки, почесывая Джека за ушами. Зарываюсь пальцами в мягкую шерсть. Собака — моя мечта с детства. Но у мамы аллергия и поэтому…

Мама. В голове не укладывается, как она могла так поступить!

— Эх… друг, тебе понадобился один лай, чтобы ее покорить. — Нарочито обиженно выдает Кир. Я смущена и не знаю, что хотел сказать этой фразой хозяин квартиры, но думаю, слишком надеяться не стоит. Лучше бы мне не забывать, как однажды уже были им высмеяны мои чувства.

Легкость и задор как-то сразу прошли, стоило вспомнить прошлое. Мысль остаться у Дёмина теперь показалась еще более дикой.

— Прямо по коридору гостиная и кухня, по правой стороне моя спальня, по левой — твоя. В общем-то, не замок, думаю, не заблудишься.

Парень скидывает куртку, кроссовки и чувствует себя вполне комфортно.

— Проходи, ты чего замерла?

Я же стою, как истукан, в пороге и двинуться боюсь.

— Жень? — обеспокоенно пытается заглянуть мне в глаза Кир.

— Слушай, наверное, я погорячилась… — выталкиваю из себя, потупив взгляд. Стыдно, конечно, отступать, но и оставаться в квартире малознакомого парня тоже так себе благоразумие. Думаю, а ехидный внутренний голос противится. Малознакомого? Правда, Женя? Не ты ли в свои пятнадцать выучила биографию Дёмина от и до. Это вот ему стоит тебя опасаться вообще-то.

Пес с довольной мордахой, виляя хвостом, так и носится по коридору от меня к Киру и обратно.

— Так, ну хватит. Время… — парень бросает взгляд на наручные часы и хмурится, — ого, уже почти десять. Куда я тебя сейчас отпущу? Метлицкий молчит. К матери, вот к этой, — кивает, явно намекая на красный след от пощечины, — к ней не отпущу. Если у тебя есть какие-то адекватные варианты…

— Нет.

— Тогда поводок в руки и пошли гулять с Джеком.

Вот так. Дали понять, что возражения не принимаются.

— Кир, а у меня даже одежды ведь нет с собой никакой.

Опомнилась, называется. Раньше надо было думать.

— Можешь ходить без нее, я не против, — подмигивает хитрый лис.

— Очень смешно.

— Ладно, так уж и быть, гостья. Я выделю тебе кое-какие вещи, заметь, отрываю от сердца, а ты готовишь нам вкуснейший ужин. Идет?

Кир протягивает ладонь и улыбается. Своей самой соблазнительно-милой улыбкой.

— Умеешь ты уговаривать, — тихо посмеиваюсь и жму протянутую ладонь.

Глава 10. Кир

Надо ли говорить, что с девушками я никогда не жил? Да, честно говоря, и отношений серьезных не было. И тяги к ним. Однако сегодня, странно, но я кайфую. Вредная фигуристочка очень неплохо вписалась в мой ежевечерний ритм жизни. Теперь даже и не хочется, чтобы Женя съезжала.

Пока гуляли с Джеком, мне удалось немного «растормошить» неожиданную гостью. Домой возвращалась уже не такая смурная, как уходила. Шутила и смеялась.

Я, конечно, видел, что девчонка чувствует себя не в своей тарелке, но старался вести себя как можно непринужденней.

— Вот. Футболка и шорты.

— Спасибо, — Женя отводит взгляд и смущенно улыбается. — Да уж, не думала, что когда-то окажусь в такой глупой ситуации.

— Ерунда. Всякое бывает.

Ужин гостья действительно готовит потрясающе вкусный. Я особыми кулинарными талантами не наделен, поэтому питался в основном полуфабрикатами. Ну, или не брезговал кафе и доставкой. Поэтому, когда по всей квартире разносится аромат жареной курицы в сырной корочке, я готов душу дьяволу продать. А если точнее, то не дьяволу, а Евгении Ковальчук, неожиданно перевернувшей мою жизнь девушке.

— У вас с матерью плохие отношения? — нарушаю установившееся в кухне молчание.

— Не плохие… просто… — Женя кусает губу и неуверенно мнется около раковины, куда только что загрузила после ужина посуду. Она такая маленькая и хрупкая, что я удивляюсь, как такую миниатюрную девчонку не сломал такой суровый спорт. Смотрю на нее, и руки так и тянутся обнять, защитить, спрятать. Но знаю, что если позволю себе такие вольности — сбежит. Поэтому прячу ладони в карманах домашних брюк и опираюсь плечом о дверной косяк.

— Просто что? Жень, хорошие родители никогда не будут ломать ребенка в угоду своим желаниям.

— Почему ты решил, что она ломает? — взгляд наконец-то перестает блуждать по кухне. Она смотрит на меня своими большими серыми глазами, с веером густых ресниц. Смотрит с вызовом, хмуря брови. — Она не ломает. Просто заботится, так, как умеет.

— Хреново умеет, значит.