Снова любить…

Нет, этого я не знала. Я не могла вспомнить, как мы оказались на кухне, с ног до головы вымазанные в глазури, не могла понять, почему мой лучший друг, который не просто друг, так на меня смотрит… Даже имя свое забыла. Пришлось прикусить губу, чтобы сдержаться и случайно не выдать какую-нибудь глупость вроде: «О Мэтт, наконец-то мои мечты осуществились!» Было трудно молчать. Внутри все сжалось, и я уставилась на его ключицы, на крошечный осколок голубого, словно море, стекла, обвязанного кожаным шнурком, на опадающую и вздымающуюся грудь.

Вдох.

Выдох.

Сколько мы так простояли? Секунды? Часы? Я понятия не имела.

Этот треугольный кусок стеклянной гальки Мэтт нашел в прошлом году, прямо за домом в Занзибар-Бэй, в Калифорнии, который они с семьей брали в аренду на три недели каждое лето. Он любил повторять, что самое редкое красное стекло, немногим чаще встречается пурпурное и темно-синее. Красное Мэтту удалось найти только однажды, из осколка он сделал браслет для Фрэнки, который та носила, не снимая.

Что же до меня, то я обожала стекляшки всех цветов: морской волны, темно-зеленые, нежно-голубые и прозрачные. Фрэнки и Мэтт каждое лето привозили осколки в баночках – застывшие образы Тихого океана, который я ни разу не видела. Я расставляла их на полках.

– Иди сюда, – прошептал Мэтт, путаясь пальцами в моих светлых кудряшках.

– Не верю, что ты сам его сделал, – в очередной раз удивилась я. – Так круто получилось…

Мэтт опустил голову, вгляделся в кусочек стекла, и волосы упали ему на лицо.

– Может, я тебе его подарю, – сказал он. – Если будешь хорошо себя вести.

Я улыбнулась, не отрывая глаз от голубого осколка. Смотреть на Мэтта было страшно. Вдруг он попытается… и тогда все… и я…

– С днем рождения, – прошептал он и вдруг оказался очень близко, обдав меня жарким дыханием.

Я вся затрепетала. Так же неожиданно, как и тогда, когда бросил торт, Мэтт подался вперед и поцеловал меня. Одной рукой, все еще вымазанной в глазури, он скользнул по волосам, к шее, а другую уверенно положил на поясницу и прижал меня к себе. Моя грудь оказалась на уровне его солнечного сплетения, а бедра – чуть ниже его. Наши ноги, голые, согретые летним солнцем, тоже соприкоснулись. От Мэтта пряно пахло марципаном и ароматизированными сигаретами. В эти десять секунд весь мой мир как будто ограничился поцелуем, и тайна разделила жизнь на «до» и «после».

Две половины. Веселье превратилось в грусть. Удивление – в ужас. Все разделилось на «до» и «после».

И Мэтт, которого я всегда считала другом, вдруг перестал им быть. Я ответила на поцелуй. Время замерло. Я больше не чувствовала ног, не слышала голосов, доносившихся снаружи, не вспоминала о тех, кто ждал нашего возвращения. Забыла, что случается, когда друзья переходят некую границу и перестают быть друзьями. И если бы в тот момент сердце перестало биться, легкие перестали поглощать кислород, а кровь – пульсировать, я бы ничего не заметила.

Хотелось провести здесь всю ночь, вдыхать яблочный аромат волос, щекотавших мне щеки, замирая от счастья, и ни о чем не думать…

– Вы чего так долго? – спросила Фрэнки, поднявшись на крыльцо. – Анна, пошли, пора открывать подарки.

Я успела отскочить от Мэтта до того, как она заглянула в окошко кухни.

– И правда, именинница, ты чего так долго? – насмешливо повторил Мэтт.

– Уже иду, Фрэнк, – ответила я, выразительно глядя на парня. – Только переоденусь.

– Можно с тобой? – прошептал Мэтт, прижавшись к моей щеке. По моему телу прошла дрожь, как при землетрясении.

Я вдруг вспомнила, что детьми, пока позволяли приличия, мы много раз принимали вместе ванну. Теперь все казалось другим. Хрупким. Слишком откровенным. Я покраснела и отвернулась.

– Ну так что? – Мэтт ущипнул меня за руку, когда Фрэнки ушла к праздничному столу.

– Нам повезло, что она ничего не видела, – заметила я и сама не поверила в то, что говорю. – Тебе тоже надо переодеться. В своей комнате. То есть…

– Ага.

Мэтт схватил меня за руку, притянул к себе, коснулся ладонью моей щеки и поцеловал еще раз, быстро и настойчиво. Он прижался ко мне так же, как в первый раз: бедрами, животом – всем телом. Я подалась вперед, мечтая слиться с ним в одно целое. Наверное, если бы Мэтт не держал, я бы уже улетела в небо, словно маленький радужный шарик.

– Она точно ничего не заметила? – спросила я чуть позже.

– Не-а. – Мэтт, все еще сжимавший мою руку, рассмеялся. – Не переживай. Теперь это наш секрет.

В спальне я сняла и спрятала в пакет испачканную футболку, потом умылась холодной водой и привела в порядок волосы. Но мне так и не удалось унять дрожь в коленях и выровнять дыхание.

Мозг, перешедший в режим ожидания во время страстной сцены на кухне, вдруг заработал и стал подбрасывать возможные варианты развития событий и кошмарные вопросы, которые стоило бы задать несколько минут назад, на кухне.

И что теперь?

Мы больше не друзья?

Что сказать родителям?