Снова мечтай

Я в последний раз помешала светло-коричневую жидкость в кастрюле и зачерпнула ее чайной ложкой, чтобы попробовать. Идеально. Подхватив кастрюльку, я начала разливать горячий шоколад в две кружки. На одной был нарисован выцветший баскетбольный мяч с надписью «Ты вонючка», а на другой – стопка блинов, над которой корявым почерком было написано: «Блинчик». Мы с Эзрой вместе с родителями расписали эти чашки, когда нам исполнилось семь и восемь лет.

Взяв обе кружки, я понесла их через кухню. Мама с папой уже ушли к себе в комнату, но у Эзры еще горел свет, когда я недавно проходила мимо. Я аккуратно поднялась по лестнице на верхний этаж и направилась к комнате напротив моей. После того как я ногой постучала в дверь, оттуда в ответ донеслось лишь мычание, однако мне и этого хватило. Осторожно толкнув дверь, я обнаружила брата на темно-синем диване, который стоял у правой стены.

Тут царил невозможный порядок. В отличие от меня Эзра опрятно развесил все вещи, которые собрал с собой на выходные. Готова поспорить на что угодно, что он даже все туалетные принадлежности разложил в ванной.

Я пересекла комнату и села на другой конец двухместного дивана, после того, как Эзра поднял свои длинные ноги, чтобы освободить мне место. Потом я подвинулась назад, до самой спинки, и вручила ему кружку с «Вонючкой».

Когда взгляд Эзры упал на надпись, уголки его рта самую малость дрогнули. Затем он наклонился и понюхал напиток.

– Ты приготовила мне горячий шоколад? – в недоумении спросил он.

Я кивнула.

– И чем я заслужил?

– Тебе плохо. Шоколад поможет, – объяснила я. – К тому же я хотела тебя отблагодарить.

Эз подул на кружку, от которой поднимался пар, и сделал первый маленький глоток. Уголки его губ еще чуть-чуть изогнулись вверх.

– За что?

Я пожала плечами:

– За все, наверное. За то, что ты без вопросов пустил жить к себе. За то, что доверился мне. И за то, что ты всегда рядом, когда я в тебе нуждаюсь. Как, например, сегодня во время ужина.

Эзра с трудом сглотнул. Он вновь посмотрел на кружку и погладил большим пальцем крайне неудачный рисунок баскетбольного мяча. Опять сглотнул:

– Если продолжишь говорить мне такую сентиментальную ерунду, я зареву. И поверь мне, это будет совсем не красиво.

Я протянула ладонь и быстро сжала его руку:

– Я тебя люблю, братик. Правда.

– Я сказал, чтобы ты прекратила.

– О’кей, о’кей.

Эзра сделал еще один глоток и довольно пробормотал:

– Ты взяла хороший шоколад.

– Все самое лучшее для самого лучшего Вонючки.

Он нащупал подушку у себя за спиной и кинул ее в меня.

– Не надо нянчиться со мной только потому, что я… в плохом настроении.

Я была на девяносто девять процентов уверена, что на самом деле он хотел произнести «страдаю от любви», но не сумел заставить себя это сказать.

– Но мне нравится с тобой нянчиться.

Эзра скорчил гримасу и отхлебнул еще горячего шоколада, прежде чем облокотиться назад и запрокинуть голову на спинку дивана. Пару секунд он пялился в потолок, затем слегка повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

– Пожалуйста, не обижайся, но, думаю, мне нужно немного побыть одному. Чтобы подумать.

Я глубоко вздохнула:

– Само собой. Я буду рядом. И если что, сразу дай мне знать, ладно?

Он вскинул бровь:

– Пожалуйста, на это тоже не обижайся, но… тебе больше нечем заняться?

– Нельзя начинать каждое предложение со слов «пожалуйста, не обижайся», а потом добавлять «но» в надежде, что так оно прозвучит вежливее.

Он пренебрежительно помахал рукой в воздухе, и я истолковала это как знак, что мне пора удаляться. Встав с дивана, я очень хотела еще раз его обнять, но подавила этот порыв.

Когда я дошла до двери, Эзра кашлянул:

– Джуд?

Я оглянулась через плечо:

– Да?

Брат не сводил глаз с кружки, которую обхватил обеими руками:

– Я тоже тебя люблю.

Я улыбнулась, вышла в коридор и тихо прикрыла за собой дверь.

Оказавшись в своей комнате, я переоделась, смыла макияж и взяла мобильник, с которым подошла к окну, чтобы взглянуть на дом напротив.

В комнате Блейка тоже еще горел свет.

Тогда я разблокировала экран и открыла контакты. Дошла до его имени и замерла.

Я вспомнила прошлую ночь. Наш разговор у него в саду. Его руку, сжимавшую мою, пока он вел меня в свою комнату. Момент, когда я сидела у него на коленях, а он бесконечно нежно меня целовал. И обо всех прикосновениях, которые за этим последовали.

Я подумала о словах, которые он шептал, и его руке, которая, успокаивая, лежала на моей ноге в ресторане. Без него я бы не выдержала сегодняшний вечер, тут я почти не сомневалась.

А потом я трясущимся пальцем нажала на его имя и поднесла смартфон к уху.

Раздался гудок. Еще один. В окно я увидела, как он прошел по комнате. После следующего гудка Блейк взял трубку.

– Алло?

Звучание его низкого голоса послало волну мурашек по телу. Я села на подоконник.

– Я вижу, что в твоей комнате горит свет.

Повисла короткая пауза. Затем он появился в окне, оперся на него одной рукой и высунулся вперед.

– Ты же понимаешь, что это очень жуткая фраза, да?

– Наверное, чуть-чуть, – откликнулась я.