Снова на Луне

ПЕстренький жил неподалеку, всего в нескольких кварталах, и Незнайка быстро добрался до его дома подснежными ходами. Прохожие с удивлением смотрели, как он, ни с кем не здороваясь и сосредоточенно глядя себе под ноги, торопливо шагает мимо.

-- Дома? -- спросил он у громыхающего посудой в тазу с мыльной водой портного Заплаткина.

-- Дома, ясное дело, -- проворчал тот. -- А где ему ещЕ быть, по-твоему?

Действительно, ПЕстренький очень не любил холод и зимой не вставал с кровати без особой необходимости. Соседи и знакомые поражались его способности спать почти круглые сутки с перерывами для еды и прочих неотложных надобностей.

С началом весны он оживал, летом был бодрым и деятельным, а с первым снегом начинал зевать и впадал в спячку.

На этот раз Незнайка застал ПЕстренького, к своему удивлению, не спящим, а почитывающим какой-то старый пожелтевший журнал. Под кроватью виднелся ещЕ ворох таких журналов, извлеченных скорее всего из подвала или с чердака.

-- А, это ты, -- сказал ПЕстренький рассеянно. -- Как там внизу, обед готовят?

-- С чего это тебе обед? Недавно завтракали.

ПЕстренький протяжно зевнул:

-- Я, видишь ли... завтрак проспал, оказывается.

-- Что же тебя не разбудили?

-- У них против меня сговор.

-- Чего-чего?

-- Они, видишь ли, против меня сговорились. Боятся, что я из-за спячки де-гра-дирую. Это вроде болезнь какая-то, надо ещЕ у Пилюлькина спросить. Вот, журналы принесли... Сказали, что будить не будут больше, что, если сам не проснусь, останусь голодным.

-- Ну и как оно?

-- Да пока, знаешь ли, не очень. Завтрак они, видишь ли, устраивают ни свет ни заря: в десять часов -- это же самый сон... А ты, говорят, куда-то ездил?

-- Ездил, ездил. А ты небось даже из дому не выходил?

-- Хотел я в праздник на реку пойти. Оделся даже, прилЕг, да так и уснул до утра.

-- Понятно. А что читаешь?

-- Вот это, что ли? "Занимательная химия". Удивительно легко даЕтся, всЕ понимаю. Мне химия всегда нравилась, опыты разные делать... Пилюлькин говорит, что у меня способности; я вместе с ним ракеты для фейерверка делал, жаль только, что сам фейерверк проспал...

-- Что же ты свои способности скрываешь? Если что-нибудь хорошо получается, надо идти вперЕд, развиваться.

ПЕстренький поднял голову и посмотрел на Незнайку внимательно:

-- Ты сам-то как? У тебя, вообще-то, всЕ в порядке? Ничего не случилось?

-- Помнишь, я тебе рассказывал про Козлика?

-- Какого ещЕ козлика?

-- Ну, мы с ним на Луне подружились.

-- А, теперь вспомнил. Вы ещЕ там в баранов превратились.

-- Да не превратились мы... не в этом дело. Теперь там, на Луне, передатчик сломался, а он что-то хотел сказать. Понимаешь, что-то очень важное, потому что я его знаю, он о пустяках так не будет говорить.

-- Чего-чего? -- не понял ПЕстренький.

-- Лететь надо на Луну, вот чего.

-- Что, прямо сейчас?

-- Прямо сейчас не получится, надо Знайку уговорить.

-- Ну и уговаривай, меня он совсем не послушает. Только я, знаешь ли, не полечу. Чего я там не видел, на Луне? Я еЕ и без того каждый день вижу. И вообще, у меня планы другие. Пилюлькин обещал...

-- "Обещал, обещал"!.. Сам ты Пилюлькин! Я думал, что ты... а ты...

И Незнайка, не попрощавшись, вышел, сгоряча хлопнув дверью.

Не найдя в ПЕстреньком союзника, он расстроился ещЕ больше. До вечера он сидел у Стекляшкина, вслушиваясь в бессмысленное завывание и треск космического радиоэфира.

Больше в этот день ничего не случилось.

Глава третья

Новые сигналы с Луны. Профессор Злючкин ощущает свой звездный час, но вынужден бежать в ванную. Глубокомысленные версии и скоропалительные выводы

Несколько дней Незнайка ходил мрачнее тучи, а потом разразилась сенсация. Радиостанция Космического городка, а также некоторые другие станции и даже отдельные радиолюбители начали принимать слабые, но постоянно повторяющиеся сигналы с Луны. Эти сигналы крутились, по всей видимости, на закольцованной магнитной ленте и состояли из нескольких фраз, смысл которых не удавалось разобрать из-за помех.

На позывные с Земли никто не отвечал; непонятно было, откуда идет передача -- с поверхности Луны или с внутреннего ядра посредством местной связи.

Прежде Стекляшкин часто переговаривался с работавшими в лунной обсерватории учЕными Альфой и Мемегой. Они рассказывали о первом урожае гигантских растений, применении в промышленности приборов невесомости, об отмене денег и других обнадЕживающих переменах. Но однажды связь прервалась на полуслове, и с тех пор земные коротышки перестали узнавать что-либо о жизни подлунного мира.

После этого некоторые решили, что лунатики, заполучив семена гигантских растений и приборы невесомости, попросту обленились, а иначе они давно бы уже наладили передатчик и вышли на связь. Никому не приходило в голову, что гигантские растения не прижились, что приборы невесомости сели один за другим, как использованные батарейки. Никто не догадывался о том, что большинство лунных коротышек думало в основном не о расширении своего космического кругозора, а о том, как бы не протянуть ноги раньше времени.