Снова на Луне

Мига вскрикнул и отдёрнул руки. Незнакомец тоже вскрикнул и отдёрнул руки. Мига стремительно отскочил и налетел на пирамиду тазов и кастрюль, которые загремели по каменному полу так, что все трое едва не оглохли.

Началась бессмысленная беготня, возня и драка, во время которой каждый был за себя и каждый пытался найти выход, и они опрокинули и разбили всё, что только можно было сдвинуть с места.

Когда вспыхнул свет и на пороге возникли перепуганные Хорёк и Губошлёп с ружьями на изготовку, им представилась следующая картина: Мига яростно душил за горло распластавшегося на полу Крабса, а ещё один коротышка сидел в сторонке с медной кастрюлей, нахлобученной на голову до самых плеч. Хорёк осторожно к нему приблизился и дулом ружья постучал по железу. Коротышка зашевелился, стащил с себя кастрюлю и, щуря от света глаза, очумело посмотрел перед собой. Все узнали Тихоню, ещё секунду назад он был без сознания.

Обидная накладка произошла из-за того, что хитрый и предусмотрительный Ханаконда перед тем, как лечь спать, сам осмотрел весь дом, проверил окна и повесил замок на заднюю дверь. Он не верил ни своим, ни чужим, и, как некоторые сумели убедиться, правильно делал. Появившись на кухне, Тихоня нащупал замок, понял, что выйти из дома ему не удастся, и двинулся обратно, выставив в темноте перед собой руки. В этот самый момент ему навстречу двигались двое других известных нам участников событий. А что было дальше, мы уже знаем.

Всех троих привязали к стульям и учинили им жестокий допрос.

Подозреваемые в измене объясняли своё поведение по-разному, и все одинаково неубедительно. Тихоня, например, утверждал, что он вышел на кухню, чтобы попить водички, но тут его неожиданно ударили сзади по голове. На вопрос, почему он был полностью одет и почему не включил на кухне свет, а предпочитал шарить в темноте, Тихоня не смог дать вразумительного ответа.

Мига заявил, что они с Крабсом вышли потому, что услышали, как там кто-то ходит.

Предположив, что в дом забрались воры, они без колебаний отправились схватить их с поличным. На аналогичный вопрос по поводу одежды Мига и Крабc ответа не дали, но много плакали и жаловались на свою несчастную участь.

Не поверив ни единому слову, Ханаконда велел стеречь всех троих до утра. «А потом мы решим, что с ними делать», — прибавил он многозначительно.

Однако утром оказалось не до того: выяснилось, что «чистые», награбленные ещё в Клушке продукты закончились и необходимо было срочно пополнить запасы.

Второй налёт на спецраспределитель шеф поручил Тефтелю, Хорьку и Губошлёпу.

Вскоре они вернулись гордые и довольные, сгибаясь под тяжестью набитых сумок.

Преступников всё ещё искали в районе Клушки, поэтому охрана распределителя оказалась не на высоте.

— Всё-таки это плохо, что мы себя раскрыли, — сказал Ханаконда за завтраком. — Теперь придётся действовать ещё быстрее.

— Мы были в масках, шеф, — заметил Губошлёп. — Нас признать никак не могли.

— Не болтай чепухи, Губошлёп. Сейчас в стране нет других преступлений, кроме тех, которые совершаем мы. Телевидение захватим ближайшей ночью.

На своём стуле замычал и заёрзал связанный Тихоня. Хорёк подошёл к нему и выдернул скомканную тряпку изо рта. Отплёвываясь и с трудом ворочая онемевшим языком, Тихоня сказал:

— Вы идиоты, впятером вам не справиться. Полицейских там пруд пруди. Лучше развяжите меня, и поговорим спокойно. Или дайте по крайней мере пожрать.

— Дайте ему, — приказал Ханаконда. — Нет, нет, не этого. Купите чего-нибудь у сторожа. Под действием порошка коротышка не может говорить неправду, не так ли?

А когда вы позавтракаете, мы и поговорим с вами начистоту, господин Тихоня, или как вас там ещё…

Губошлёп сбегал к сторожу и вернулся с намазанным маслом куском булки. Ханаконда протянул этот кусок связанному:

— Ешьте, господин умник, ведь вы сами этого хотели. Или вы всё-таки нас обманываете?

— Хорошо. Развяжите мне руки.

Шеф кивнул Хорьку, тот зашёл за спинку стула и ослабил верёвки, оставаясь наготове. Тихоня высвободил руки и взял бутерброд. Искоса оглянулся, поднёс бутерброд ко рту… но неожиданно, вместо того чтобы откусить, пришлёпнул его к лицу Хорька. У того немедленно залепило глаза сливочным маслом.

Тихоня ударил ногой в живот стоявшего ближе других Ханаконду, швырнул стул в застеклённое окно и прыгнул «рыбкой» следом за стулом. Всё было проделано столь молниеносно, что брызги разбитого стекла ещё висели в воздухе.

Никто даже не успел опомниться. Но одновременно случилось нелепое и ужасное: правая нога тайного агента зацепилась за шнурок портьер, и он, беспомощно повиснув, забарахтался вниз головой над клумбами.

На звук разбитого стекла выбежал сторож, и Тихоня начал кричать ему:

— Бегите в полицию! Они здесь, здесь! Банда Ханаконды здесь! Они хотят захватить телевидение! Что же ты стоишь, беги в полицию!..

Сторож сделал нерешительное движение в сторону ворот, потом обратно. Внутри его происходила мучительная борьба между здравым смыслом и полученными от хозяина инструкциями.