Снова на Луне

— Погода портится, шеф, — объяснил Хорёк. — Поднялся ветер, и дождь вот-вот начнётся. Завтра встанем пораньше и наверстаем.

— Если не сделаете план, накажу.

— Сделаем, шеф, всё будет в порядке.

«Как бы этот ветер не испортил всё дело, — проворчал про себя Ханаконда. — Если завтра погода будет нелётная, придётся сидеть здесь ещё неделю…»

— Губошлёп, — позвал он щуплого и лопоухого коротышку, — подойди ко мне.

Тот встал перед шефом, глядя на него счастливыми, бессмысленными глазами-пуговицами.

— Зачем ты лазил в яму, Губошлёп? Ты ведь знал, что этого нельзя делать:

— Знал, шеф, конечно знал. Да уж только очень болел живот от этих грибов, будто выпил целое море бензина пополам с керосином, а после всё это дело какая-то сволочь подожгла спичкой…

Приступ боли обжёг внутренности Ханаконды, он стиснул зубы и прикрыл глаза.

Такие приступы случались последнее время с ним довольно часто. Он проглотил горсть таблеток и произнёс сдавленно:

— А теперь, стало быть, всё в порядке?

— Да, шеф, чувствую себя хорошо.

— И что же ты теперь собираешься делать?

— Вот думаю сходить к старшему надзирателю и донести, что мы тут собираемся сбежать и на воле сколотить банду, — простодушно отвечал Губошлёп.

Тефтель выронил ковшик, из которого пил воду.

— Что-что? — удивлённо вскинул брови Ханаконда. — Как ты говоришь — «донести старшему надзирателю»?

— Именно так, шеф. Господин старший надзиратель каждый раз говорит об этом на построении. Он говорит, что, если мы не будем доносить друг на друга, он урежет всем пайки. А продукты в нашем пайке первый сорт, поверьте мне, шеф.

Некоторое время все молча и с ужасом смотрели на Губошлёпа, который как ни в чём не бывало простодушно улыбался. Ханаконда медленно шагнул к нему и погладил по голове:

— Хорошо, хорошо, молодец. Только ты вот что… Ты не ходи сегодня к этому старшему надзирателю, ладно?

— Как прикажете, шеф.

— Сейчас ты вот что сделай: бери ведро и отправляйся в лес, за дальнюю просеку.

Тут без тебя вышло новое, особо важное распоряжение: чтобы клюкву по ночам собирать. Она, видишь ли, именно в это время особенные соки набирает, целебные, понимаешь?

— Да, да, да, понимаю…

— Вот и молодец. Так что одевайся потеплее — и вперёд.

Губошлёп покосился на своих товарищей, которые теперь едва сдерживали смех.

— Один?

— Один, один. Работа эта, видишь ли, очень ответственная, не всякого пошлют. Тут без тебя старший надзиратель приходил, он прямо так и сказал: только тебе, мол, он и доверяет.

Лицо Губошлёпа осветилось гордостью. Он набросил поверх ватника плащ с капюшоном, подхватил вёдра и, весело насвистывая, зашагал из дома в сторону леса.

Проследив за ним через окно, Ханаконда повернулся к оставшимся:

— Что, господа мазурики, ещё кому-нибудь охота набить брюхо?

Все понимали, для чего шеф отправил провинившегося на ночь в лес. Действие порошка ограничивалось сутками, и ближайшим утром этот срок истекал. Оставлять недотёпу в посёлке было опасно, потому что Пфигль мог в любую минуту нагрянуть с обходом. Ночёвка же в холодном лесу должна была послужить Губошлёпу и всем остальным хорошим уроком на будущее.

— Загнёмся мы здесь, шеф, честное слово, загнёмся, — заскулил Крабc, нервы у которого были на пределе. — У меня в животе будто ежи завелись, гнездо там себе свили. За что, за что мне такое наказание!

— Молчать! — крикнул Ханаконда, которого самого то и дело скрючивало от боли. — Все зубы выбью!.. Все, завтра рванём, понятно? Уйдём на продуктовом вертолёте, век воли не видать. Всем тихо, слушайте сюда внимательно…

Когда далеко за полночь в радостном волнении все улеглись спать, Хорёк подсел к кровати Ханаконды и прошептал:

— Такое дело, шеф. В нашем посёлке есть ещё один коротышка, который сам догадался про порошок.

— Это кто же?

— Зовут Тихоня, он здесь всего несколько дней, новенький.

— Это маленький такой, дохлый?

— Вроде того, шеф. Только вы не смотрите, что он дохлый, руки у него сильные, будьте-нате.

— А ты уже и это знаешь?

— Да так… Нагнулись за одним грибом и стукнулись лбами. Я ему хотел щелбана вкатить, а он мою руку схватил и так сжал… будто клещами. Согнул меня одной рукой и на землю положил.

— Ну а что же ты?

— А он вдруг заулыбался, помог подняться. Слово за слово, разговорились. На свободе он один работал, специалист по кредитным карточкам. Говорит, что грёб денежки лопатой.

— Значит, он тоже грибы собирал? Ладно, приведи его, прямо сейчас. Посмотрим, что это за специалист.

Новенький показался Ханаконде коротышкой умным и скрытным, но как раз такие ему и нравились. Полицейские провокаторы, втираясь в доверие, обычно ведут себя шумно и развязно — так они себе представляют настоящих бандитов. А этот говорил мало и только по делу. Кроме того, новенький разбирался в электронных банковских системах, а такому специалисту в преступном мире цены не было. И конечно, Ханаконде захотелось непременно заполучить его к себе в банду.