Снова надейся

Маме, Стенли и Доун каким-то образом удалось отбиться от медсестры, которая неоднократно хотела их прогнать, и они остались со мной на всю ночь. Мы проговорили друг с другом несколько часов подряд. Сперва я рассказала Доун про Нолана, а когда к нам присоединились Стенли и мама, мы обсудили моего отца. Мама сообщила о своей беседе с полицией и объявила, что суд запретил ему отныне к нам приближаться. Кроме того, за нанесение телесных повреждений он будет отвечать по другой статье. Папины коллеги были в шоке, узнав обо всем, и велели маме звонить всегда, когда ей понадобится помощь.

В итоге мы с мамой рассказали Доун о том, что вытерпели из-за моего отца. Мы поплакали вместе, включая Стенли, который так переживал, как будто слышал эту историю впервые.

Я обрадовалась, когда мы поехали обратно домой и обстановка между нами немного разрядилась. Пока Доун и Стенли готовили еду, мама контролировала меня, когда я принимала душ. По словам врача, проблемы с кровообращением – это нормально после сотрясения мозга, поэтому надо следить, чтобы я снова не ударилась головой, если она вдруг закружится и я потеряю равновесие.

После душа мама отправила меня обратно в кровать, куда набросала, наверное, миллион подушек, чтобы было удобно лежать.

– Могу принести еще из своей комнаты. Минутку, – сказала она, но я остановила ее движением руки.

– Все в порядке, мам. Правда, – заверила я, приподнимая одеяло, чтобы устроиться поудобнее. Я откинулась назад и демонстративно издала довольный вздох. – Прямо как в отеле.

Она придвинула себе к кровати стул от письменного стола и пристально посмотрела на меня.

– Просто я хочу, чтобы ты чувствовала себя как можно лучше.

– Я хорошо себя чувствую. Уже гораздо лучше, чем вчера, – заявила я.

Она не выглядела убежденной.

– Пожалуйста, прости меня, родная. Я должна была вызвать полицию намного раньше.

Мне вспомнились все ночи, когда я слышала, как мама плачет, все синяки и кровоподтеки на ее теле. Неожиданно у меня заныл живот и застучало в затылке.

– Ты должна была сделать это, когда он бил тебя, мам. Не только ради меня, но и ради себя.

Она кивнула:

– Знаю. Я… я недавно начала посещать группу психологической поддержки.

Я заинтересовалась:

– Правда?

– Там другие мужчины и женщины, которые столкнулись с домашним насилием. Я хожу туда уже некоторое время. – Она улыбнулась, но выглядело это мрачно. – Джим меня шантажировал. Он пригрозил, что найдет твой адрес и приедет, если я не дам ему денег.

– Мама, – испуганно прошептала я. Об этом я ничего не знала.

– Я не могла такого допустить, но и что предпринять, не знала, поэтому заплатила ему. Твои слова меня отрезвили. Мне стало ясно, что это никогда не прекратится, если я сама не положу всему конец. Так что я присоединилась к той группе. Их беседы действительно мне помогли.

Я в шоке смотрела на нее. У меня бешено стучало сердце, я понятия не имела, что сказать, мысли путались.

– Там я вновь обрела уверенность в себе. Иначе не осмелилась бы позвонить в полицию. – Мама взяла меня за руку. – Может, и ты как-нибудь придешь на одну из встреч, – предложила она. – Каждую неделю мы обсуждаем разные темы, нам задают вопросы, которые помогают разобраться в самих себе. Я всегда возвращаюсь домой с новыми поводами для раздумий.

Тяжело сглотнув, я кивнула, хотя при одной лишь мысли об этом обливалась холодным по́том.

– Можешь спокойно все обдумать. Я не хочу ни к чему тебя принуждать.

Я открыла рот и снова закрыла. Знала, что мама права. Разговор с Доун пошел мне на пользу, хотя я чувствовала себя при этом уязвимой.

Впрочем, прежде чем посвящать в свою жизнь чужих людей, мне нужно поговорить начистоту с собственной матерью. Речь пойдет не об отце, а на совершенно другую тему, которая беспокоила меня уже несколько месяцев.

– Мам, я должна тебе кое-что сказать, – начала я. Меня бросило одновременно и в жар, и в холод. Казалось, что я в любой момент могла потерять равновесие, несмотря на то что лежала.

– Для тебя у меня свободно все время на свете, родная. Как по мне, так можем разговаривать хоть до Рождества, – тепло откликнулась она.

Я впилась пальцами в одеяло, лишь бы за что-нибудь держаться.

– По-моему… я не хочу работать в твоем агентстве, мам, – прошептала я в итоге.

Она наморщила лоб и моргнула, как будто не расслышала.

– Пожалуйста, не пойми меня неправильно: я считаю просто потрясающим, что ты наконец решилась это сделать. Конечно же, я помогу тебе, чем смогу. Вот только я не уверена, что это нужно мне.

Похоже, ей потребовалась пара секунд, чтобы переварить мои слова.

– И давно ты так считаешь? – спросила она некоторое время спустя.

У меня пересохло во рту, и я сглотнула.

– Точно не знаю. После того как мы переехали к бабушке и тебе было так плохо, я думала, что должна сделать все, чтобы тебе стало лучше. Хотела во что бы то ни стало осуществить эти планы вместе с тобой, ведь это тебя осчастливит. Но будь у меня выбор… – Я ненадолго умолкла. Мне не хотелось обижать маму. Произнести вслух следующие слова стоило мне всей оставшейся энергии: – Будь у меня выбор, я бы не пошла по твоим стопам.