Снова поверить в любовь

На следующее утро Джобу Деверо должны были сделать несложную плановую операцию, но любая утечка информации об этом вызвала бы переполох среди их акционеров.

Итана это беспокоило настолько, что он решил прилететь домой.

Постучав в дверь палаты, он открыл ее и вошел внутрь.

Там были Эйб и Морис, их директор по связям с общественностью.

— Итан! — Его отец, сидевший в кожаном кресле, с удивлением посмотрел на сына. — Что я могу для тебя сделать?

Сделать для него?

В его словах не было ни малейшего намека на привязанность. Он даже не предложил Итану сесть. Их отношения уже давно были натянутыми — возможно, потому, что они были невероятно похожи, и не только внешне.

— Я приехал повидаться с тобой. — Итан изо всех сил старался говорить ровно. — И я хотел знать, могу ли я чем-нибудь тебе помочь.

— О, это пустяки, — сказал Джоб. — В понедельник я уже вернусь в офис.

— Как идут дела в Дубае? — спросил Эйб, закрывая свой лэптоп и собираясь уходить. — Ты был на стройке?

— Да, — кивнул Итан. — Хелен как раз пишет отчет.

— Хорошо, — сказал Эйб. — Мы с Морисом идем ужинать — ты с нами?

Итан покачал головой:

— Я уже поужинал.

На самом деле в последний раз он ел в самолете, несколько часов назад, но он не был в настроении говорить о делах, а с Морисом и Эйбом этого было не избежать.

Когда они с отцом остались одни в комнате, оба почувствовали себя неловко.

— Где Шантель?

Итан обычно не интересовался любовницами отца, но просто через пять минут разговора им уже нечего было больше сказать друг другу.

— Мы расстались.

— Когда?

— Разве я расспрашиваю тебя о твоих любовных похождениях? — рявкнул Джоб.

— Нет, но лишь потому, что их у меня нет.

Его интересовал лишь секс, и он твердо рассчитывал и дальше вести такой образ жизни. Он видел, сколько неприятностей могут принести более глубокие отношения. История брачных отношений его отца не уступала истории Генриха VIII, за исключением публичных казней.

Но он много раз разводился.

А его мать умерла.

Итан не мог простить отца за это.

Не за ее смерть, а за предшествующие ей обстоятельства.

Итану было пять лет, когда она умерла. Но когда ему исполнилось одиннадцать, он решил сам выяснить, насколько были правдивы слухи о том, что у его отца был роман с их няней.

Он указал на фотографии счастливой семьи, которой они когда-то были.

— У тебя было все, и ты все разрушил. Это из-за тебя ушла Меган.

Джоб молча сидел, держа в руках стакан с виски, и наблюдал, как бунтует его младший сын. И только когда Итан бросился бежать из комнаты, он сказал:

— Итан! Вернись немедленно.

— Убирайся к черту. Я ненавижу тебя за то, что ты сделал.

Они больше никогда не говорили об этом.

Но сейчас, учитывая приближение операции, Итан спросил:

— Итак, что произойдет завтра?

Итан хотел знать подробности, но Джоб отказывался говорить об этом.

— Это просто небольшая процедура, — пожал плечами его отец. — Просто диагностика.

— А не могут они просто просканировать тебя или что-то в этом роде?

— А ты, я вижу, поступил в медицинское училище?

— Я просто пытаюсь понять, нужна ли эта операция?

— Именно это пытаемся выяснить и мы. Операция назначена на восемь утра, а в девять я уже буду здесь. Я хотел провести ночь перед операцией дома, но профессор Якобс был категорически против.

— Потому что дома ты проигнорировал бы его инструкции по поводу легкого ужина и никакой выпивки.

— Это правда, — признал Джоб. — Послушай, если ты действительно хочешь что-то сделать для меня, тогда посети этот бал у Кармоди.

И тут Итан понял, что дела у отца обстоят неважно. Отец всегда посещал ежегодный бал у Кар-моди, сколько Итан себя помнил.

Бал был назначен через две недели. И то, что отец отказывается в этом году посетить его, встревожило Итана. Но он этого не показал. Он просто согласился заменить отца на этот вечер.

— Тебе понадобится партнерша, — пробурчал Джоб.

— Уверен, что справлюсь с этим. Я приеду навестить тебя утром.

— Ни в коем случае, — предупредил Джоб. — Эта чертова пресса уже запустила в меня свои когти.

— Почему? — спросил Итан.

На мгновение одинаковые черные глаза встретились, но Джоб не собирался никому ничего рассказывать.

— Просто ведите себя, как всегда. Профессор позвонит вам, дети, когда операция закончится.

Дети.

Его отец все еще называл его и Эйба детьми, хотя им было уже тридцать и тридцать четыре года соответственно. Но в этом слове никогда не звучала привязанность.

Закончив дежурный визит, Итан пошел по коридору и машинально свернул направо, к лифту, хотя никогда раньше здесь не бывал.

А потом вдруг остановился как вкопанный.

Он был здесь раньше.

Итан смутно помнил себя пятилетним, одетым в новенькую школьную форму. Они с Эйбом и новой няней шли попрощаться с их матерью. Пресса ждала на улице, но их инструкции были в тот день не такими, как всегда.

— Не машите руками и не улыбайтесь. Старайтесь выглядеть опечаленными.

Кто мог сказать это детям? Кто посмел сказать им, как вести себя в тот день, когда умерла их мать?

И он уже знал ответ — это была новая няня.