Снова про Незнайку (СИ)

Знайка попытался было задать солдату с автоматом вопрос, что происходит, но тот лишь свирепо рявкнул:  — Молчаааааать!!! Оказалось, что чуть ли не все жители города были закованы в кандалы и выведены из домов — картина была непривычной и пугающей. Никто из коротышек ничего не мог понять, все только переглядывались и спрашивали друг у друга, что это творится. Между ними прохаживались солдаты в чёрных формах с автоматами в руках и их начальники — офицеры в таких же чёрных гимнастёрках, только вместо круглых шлемов у них на головах были фуражки с позолоченными значками, изображавшими коршунов с огромными когтями. Вдалеке послышался оглушительный грохот — это гремели по мощёным мостовым танки, въезжавшие в город. На первом из них собственной персоной гордо стоял царь Гундосик. На нём была его корона и белоснежный мундир, на котором при свете солнца ослепительно сверкали ордена. Орденов было так много, что они не помещались на тщедушной груди коротышки, они болтались у него на животе и даже на брюках. Солдаты вытягивались в струнку и брали под козырёк, когда танк с царём Тьмутараканограда проезжал мимо них. Вслед за этим танком двигались другие, на которых ехала свита Гундосика — придворные в таких же белоснежных мундирах, только орденов у них было поменьше. Затем офицеры дали солдатам знак и те погнали толпы закованных в цепи коротышек к театру Одуванчика. Танк с Гундосиком направлялся туда же, прямо к этому театру, перед которым на площади уже стояли в оковах сам режиссёр Одуванчик, все театральные работники и артисты и на эту площадь прибывали новые толпы коротышек в кандалах, гонимые солдатами, грозившими им автоматами. Солдаты помогли Гундосику слезть с танка и на руках понесли его к эстраде перед театром, подняли на неё, затем услужливо установили перед ним микрофон. Гундосик мило улыбнулся, обнажив огромные белоснежные зубы.  — Итак, мои милые подданные, — сладким голосом заговорил он, — сегодняшней ночью я, царь Тьмутараканограда, Гундосик Великий, завоевал ваш город и вас. И отныне вы — мои подданные, а я — ваш царь. Я обещаю никого не убивать, если вы будете послушны. Но помните: кто вздумает бунтовать — тот непременно умрёт! — он снова растянул рот в сладчайшей улыбке. Толпа коротышек на площади заволновалась и загудела, но офицеры сделали знак солдатам и те выдали автоматные очереди вверх с воплем:  — Молчааааать! Его величество будет говорить! Всем молчааааать!!! Коротышки начали постепенно затихать.  — Итак, непременно умрёт тот, кто скажет, что он — не раб великого царя Гундосика Великого, — продолжал Гундосик. — Отныне в вашу обязанность входит работать, работать и работать там, где вам укажут мои доверенные люди. Кто-то может стать солдатом, а не рабом, но эту честь надо заслужить. Взгляд Гундосика блуждал по толпе и вдруг остановился на Знайке, стоявшем среди других коротышек поодаль от эстрады. Рядом с ним, прижимаясь к его правому плечу, находился доктор Пилюлькин, слева — Винтик, а слева от Винтика — Шпунтик.  — Пожалуй, я позже поговорю с чернью, — промолвил царь Тьмутараканограда, обращаясь к своим придворным, успевшим выстроиться за его спиной, пока он говорил речь, готовым выполнять любой приказ своего повелителя. — Я немного утомился. Я слышал, в Цветочном городе есть неплохая гостиница? Отлично. Она будет моей временной резиденцией. До тех пор, пока мои рабы не построят мне в Цветочном городе дворец из белого мрамора. Нет! Теперь я хочу дворец из малахита. А ты, — обратился он к Сморчку, услужливо согнувшему колени, — приведи-ка ко мне в гостиницу воооон того коротышку, — он указал на Знайку. — Ты, кстати, голубчик, узнаёшь его?  — Это же тот самый любопытный зануда, явившийся тогда к нам с комиссией из Солнечного города! — вспомнил Сморчок.  — Да, это именно он. Позаботься о нём. Двенадцать говорили, что он им нужен. Приведи его в мою резиденцию попозже. Двенадцать — так царь Гундосик называл двенадцать жмутов, которые сделали его царём, но при этом имели над ним тайную власть.

====== Глава 80 ======

В гостинице обслуживать царя Гундосика заставили двух малышек — Вилочку и Тарелочку, прежде работавших в гостинице. В виде исключения их не заковали в цепи, потому что кто-то должен был прислуживать его величеству.