Снова про Незнайку (СИ)

Пилюлькин и Колючка начали обдумывать план освобождения Знайки, продолжая двигаться по улицам города, останавливаясь у каждого домика и просовывая по буханке хлеба в каждое подвальное окошко. Солдаты, видевшие это, не препятствовали им: ведь пленных тоже полагалось кое-как кормить. Да солдатам было и не до этого. Они вели себя в завоёванном городе, как хозяева. Они забирались в погреба и кладовые, выкатывали оттуда бочки с вареньем и ели его прямо из бочек ложками. Глядя на них, Пилюлькин и Колючка вдруг озарились идеей, как можно было бы попробовать освободить Знайку. Они решили привезти на тачке одну из бочек с вареньем в больницу, добавить в варенье снотворное и угостить им солдат, которые караулили Знайку.

Запасов варенья в Цветочном городе было много, можно было зайти в любой погреб и взять любую бочку. Пилюлькин и Колючка выбрали бочку с клубничным вареньем и, кое-как взгромоздив её на тачку, повезли в направлении больницы. А между тем, Знайка, сидевший взаперти в бывшей больничной палате, а ныне в каталажке, сам обдумывал план своего побега. Он не собирался сдаваться. Вечером дежурный солдат принёс ему миску с похлёбкой и кружку с водой.  — На, ешь и пей! — сказал солдат. — Ты не должен умереть от голода до казни. И как только ты осмелился плюнуть прямо в глаз нашему царю! Знайка заметил, что последнюю фразу солдат произнёс не с осуждением, а даже с какой-то затаённой завистью. И понял, что с этим солдатом можно поговорить.  — Так ведь я не раб, — ответил Знайка. — Когда меня оскорбляют предложением перейти на сторону зла, я считаю нужным плюнуть в ответ в глаза.  — Но ведь за это теперь ты дорого заплатишь: тебя казнят мучительной казнью. Смерть ведь страшна сама по себе, а тем более, мучительная!  — Ничего нет мучительнее, чем жизнь раба! — чеканя каждое слово, произнёс Знайка.  — Ну, я-то не раб, а солдат! — ответил солдат, но Знайка уловил вибрации сомнения в его голосе.  — И тебе нравится быть солдатом?  — Всё лучше, чем рабом! Рабы у нас в Тьмутараканграде работали под землёй на износ, в кандалах, их кормили помоями, да били за мельчайшую провинность, а иногда просто так, чтобы потешиться.  — А кто бил?  — Солдаты, которые присматривали за ними.  — И ты бил?  — Да. Меня иногда заставляли пороть плетью рабов, которые плохо работали, но мне это совсем не нравилось. Я подчинялся, потому что боялся сам стать рабом.  — А другие? Многим ли нравилось бить других и заставлять работать на износ?  — Многим, но не всем. Я вот, например, и ещё несколько солдат совсем не любим кого-то мучить. Я и солдатом-то никогда быть не хотел. Раньше, до того, как у нас появился царь и рабство, был ботаником, мечтал вывести новый сорт орхидей. Мы с моими друзьями даже собирались построить в нашем городе теплицу! А теперь я вынужден быть солдатом, чтобы не быть рабом. Правда, солдат может стать офицером, если, конечно, хорошо выслужится. Знайка горько усмехнулся:  — Не быть тебе офицером. Совесть не позволит тебе выслужиться за счёт жестокости и насилия. Да и в солдатах, видимо, долго не продержишься.  — Да, видимо, оно так и будет, — печально вздохнул коротышка. — Видно, и меня сделают обратно рабом!  — И что же, рабом останешься?  — А куда мне деваться? Кто не станет служить царю Гундосику, тот непременно умрёт! Знаешь, какая сила стоит за Гундосиком? Двенадцать страшных жмутов, способных превращаться в существ с чёрной шерстью, когтями и рогами!  — Ну и что? На всякую силу может найтись другая сила. Знайка поговорил ещё с солдатом и выяснил, что того звали Огонёк. Он принялся объяснять Огоньку, что для каждого коротышки нет ничего ценнее свободы, она более ценна, чем жалкое существование, потому что без неё не бывает жизни и каждый коротышка в неволе не живёт, а существует. А кроме того, рабству не бывает конца — оно давит и жмёт, пока не убьёт окончательно и смерть от него будет уже жалкой, а не достойной, как у вольного коротышки. Огонёк внимательно слушал Знайку и с удивлением понимал, что, оказывается, думает так же.  — Ну, вот что, братец! — наконец, произнёс Огонёк. — Не допущу я, чтобы Гундосик тебя просто так казнил! Он вышел большими шагами из комнаты и вернулся минут через пятнадцать, держа в руках солдатскую форму.  — Это моя запасная форма! — сказал он. — Одевай-ка, я выведу тебя отсюда! Пока Знайка переодевался, Огонёк сооружал на кровати чучело, прикрытое одеялом. Затем они оба вышли из больницы, приняв решение освободить коротышек, что умели водить аэропланы, и отправиться в Солнечный город за подмогой.

====== Глава 85 ======

Военная форма создавала иллюзию одинаковых лиц и когда Знайка выходил из больницы в сопровождении Огонька, двигавшиеся мимо солдаты даже не обратили на него внимания.