Снова с тобой

Убежала в зал. Такая милая, когда бесится! Похоже, задел, сам того не замечая. Возникло желание извиниться, прижать к себе, приголубить…

Тихо прокрался в комнату, а красавица уже умудрилась включить радио и поставить попсовую песню. Замер. Уже не слышал слов, лишь видел её движения. Плавные, ровные, без тени стеснения, смущения. Отточены. Идеальны. Она слилась с мелодией, словно была рождена, чтобы танцевать под неё.

Слишком красива, слишком желанна, слишком… Испустил вздох: не могу оставить в покое маленькую девочку. Несколько лет назад отказала, а сейчас так страстно отвечает на мои поцелуи. Сделала больно, а сейчас снова рядом, на расстоянии вытянутой руки.

И не поймаешь: как птичка, быстро улетает, пощебетав неподалёку.

Осознал, что просто не могу без неё.

Не совсем понял, когда присоединился к её танцу, просто не смог устоять, оказавшись зрителем столь интимного момента.

Мы становились всё ближе: начали раздеваться, ласкать друг друга, целоваться. Резко захотелось быть единственным, но свой шанс я уже упустил. Я явно у неё не первый, уже кто-то был.

Хочу.

Хочу заставить стонать, буквально кричать под собой. Пусть вырывается, царапает спину, извивается, но получает истинное удовольствие.

Хочу.

Хочу, чтобы забыла других, чтобы выцарапала в своём сердце моё имя и постоянно возвращалась ко мне. Только ко мне.

Хочу.

Надя очнулась раньше: выскользнула из моих объятий, нагло напомнив, что у меня есть невеста.

Ауч! Это действительно больно!

Не успел с ней поговорить, не успел сказать правду, что накопилась за последний месяц с первой нашей встречи на вальсе.

Ещё и Люба позвонила. Пока разговаривал с ней, Надя упорхнула. Чертыхнулся.

Да она издевается?!

Плевать. Наконец-то сделал выбор. Пора уходить от Любы, даже если всё равно никогда не буду с Надей. Зачем мучить себя и бывшую, если больше не люблю? На двух стульях не усидишь, уже дважды предал невесту.

Не хочу ухаживать за Надей тайком.

Завтра заеду за вечно ускользающей, и мы нормально поговорим. Устал уже за ней бегать, в этот раз заставлю себя выслушать.

Тупо надоело.

20

Надежда

Вскрикнула, резко сев на кровати. Пот градом стекал с моего лба. Долго не могла понять ни где я, ни что происходит. Сидела обескураженная, молча пялясь в одну точку. Кошмарный сон, что мы с Виктором переспали, всё ещё яркими красками стоял в воображении, словно это была моя реальность.

В коридоре послышались шаги. Напряглась, насупившись и испугавшись. Дверь распахнулась, на пороге стояла мама:

– Наденька, всё хорошо?

Щурясь от света, промычала, медленно осознавая произошедшее. Виктор проник в мою голову, в подсознание, заставив мечтать о нём. Чувства не прошли, полыхало в теле всё сильнее. Теперь я грежу о нём во сне!

Это всего лишь сон! Прерванный на самом приятном моменте! Боже, почему я всё ощущала на себе? Как будто это было в реальности. Взаправду. Не понарошку.

– Приснился кошмар, – устало вздохнула. – Это всё нервы перед главным выступлением.

– Открывающая пара? – понимающе кивнула мама. Её глаза были наполнены заботой и теплом. Боже, как тяжело ей врать! Не могла же признаться, что хочу чужого мужчину! – Пошли, будем пить чай с ромашкой. Тоже страдаю от бессонницы.

Глубоко вздохнула: с мамой спорить бесполезно. И уж лучше успокоительные травы, чем снотворное.

Полчаса провели вместе на кухне, попивая зелье и наслаждаясь обществом друг друга. Мы пили чай и заедали печеньками, болтая, как лучшие подруги.

Вот только уснуть мне это не помогло: в кровать всё равно вернулась с давящими мыслями, мучаясь удушающей бессонницей.

А ещё я честно боялась, что мне приснится очередной секс с Виктором, если хоть на минуту закрою глаза.

Фантазия рисовала красочные и пикантные подробности того, что бы случилось, задержись я хоть на секунду. На утро измена Виктора со мной уже не казалась чем-то неправильным. В конце концов, Любовь, несколько лет назад была моей близкой подругой и не подумала ни обо мне, ни о моих чувствах. Одёрнула себя: не хотелось чувствовать себя развратной девицей. Не хотелось стать хоть на секунду похожей на Любу. Не тот пример для подражания.

Лежала в кровати, пялясь в потолок, и ненавидела себя. Ненавидела за всё: за мысли о предательстве, за то, что вновь не смогла решиться и за весьма неуместные сейчас чувства к Виктору. Подумать только! Столько лет прошло, а пара минут наедине, несколько прикосновений, и мою крышу напрочь снесло. Даже пожалела, что Алексей не смог вызвать во мне ни грамма тех чувств, что вызывал Виктор.

Я бы с удовольствием так и пролежала весь день, но в двенадцать ко мне зашла мама и заставила позавтракать. К её чести – не стала допрашивать. Была благодарна ей за это. Не могла признаться себе, что думаю о Викторе больше, чем следовало бы, а уж маме и подавно не сказала о произошедшем.

Была уверена лишь в том, что хочу его. Что лишаюсь контроля в его присутствии. Сказать, что люблю, не могла. Он причинил мне слишком много боли за четыре года колледжа, а за четыре года вдали от него убедила себя, что чувства угасли.

И только сейчас поняла, насколько искусно лгала самой себе.