Снова три мушкетера

— Я узнал вас, сударыня, — ответил удивленный д'Артаньян, уже окончательно стряхивая с себя тот тяжелый полусон-полубред, в котором он только что пребывал. — Я запомнил ваш голос.

— Мне удалось понять, что привело вас в наш город, — продолжала Камилла, заметно волнуясь. — Так как в намерения ваши вовсе не входило причинить вред моим согражданам и братьям по вере, то я решила, что опекун мой совершит тяжкий грех, приказав казнить вас. Это несправедливо, ведь Ла-Рошель все равно не устоит. Она будет сдана не сегодня, так завтра. Вы должны бежать отсюда и укрыться у одного человека, которому можете всецело доверять, пока Ла-Рошель не капитулирует, а это произойдет теперь очень скоро.

— Сударыня, мне нужно несколько мгновений, чтобы прийти в себя и оправиться от замешательства, вызванного вашим посещением. Ваши слова слишком неожиданны.

— Не теряйте времени, господин де Кастельмор. Минутное промедление может стоить вам жизни.

— Но каким образом я могу бежать отсюда? При мне нет оружия!

— Оно вам и не понадобится!

— Сударыня, вы говорите загадками!

— Меня зовут мадемуазель де Бриссар, господин де Кастельмор.

— А меня — шевалье д'Артаньян, лейтенант королевских мушкетеров.

— Я и забыла, что вы настоящий шпион и поэтому прибыли сюда под вымышленным именем.

— Зато теперь я открыл вам настоящее.

— А я, господин д'Артаньян, — открываю вам двери тюрьмы.

— Мадемуазель, я восхищен вашим мужеством, но до сих пор не могу поверить своим глазам, равно как к ушам. Зачем вы это делаете?

— Неужели лейтенант королевских мушкетеров может быть настолько несообразителен? Конечно же, только для того, чтобы не дать моему крестному совершить грех, который отяготит его душу, если он отправит вас на казнь. Только и всего!

— Мадемуазель, ваша забота о бессмертной душе вашего крестного отца делает вам честь, а меня она просто-таки возвращает к жизни.

Этот полушутливый-полусерьезный диалог мог затянуться на неопределенное время, так как обоим он стал доставлять удовольствие. Однако камера смертников не слишком подходящее место для подобного рода разговоров.

— Но что же мы стоим! — всплеснула руками девушка. — Снимите ваши плащ и шляпу и передайте их мне.

Д'Артаньян сделал то, что от него требовали, и протянул эти предметы мадемуазель де Бриссар, теряясь в догадках.

— А теперь быстро закутайтесь в мой плащ да опустите капюшон пониже. Как можно ниже!

— Что вы говорите! Возможно ли это…

— Ну, что там еще?! — досадливо воскликнула девушка. — Королю Франции не позавидуешь — у него такие неповоротливые мушкетеры.

Д'Артаньян скрестил руки на груди.

— Нет, мадемуазель. Тысячу раз нет, я никогда не приму такого самопожертвования, тем более от вас.

— Ах, вот как! Почему это, позвольте вас спросить?!

— Потому что не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.

— Но мне ничто не угрожает. Они и пальцем не посмеют тронуть меня!

— Даже если это так…

— То?

— То и тогда я отвечу — нет.

— Господин д'Артаньян — ваша жизнь висит на волоске. Наш разговор затягивается, и в любую минуту сюда может войти часовой.

— Я разделаюсь с ним в два счета!

— Но при вас же нет шпаги.

— Да, это правда…

— Вот видите. Не упрямьтесь, сударь. Мне приходится уговаривать вас бежать от виселицы, как капризного ребенка!

— Вы само совершенство, мадемуазель де Бриссар, и именно поэтому я вынужден…

— Уступить, не так ли?

— Напротив, отказаться.

— Господин д'Артаньян, вы вызываете у меня желание повесить вас собственноручно. Клянусь, я бы сделала это, если бы нашла веревку!

— Вы больше, чем совершенство!

— Так почему же вы не хотите воспользоваться моей помощью?

— Я не могу вам ответить, мадемуазель.

— Хотите, я отвечу за вас? Вы боитесь за мою репутацию, господин д'Артаньян. Вы не хотите скомпрометировать меня. Я угадала, признайтесь!

И, так как мушкетер молчал в растерянности, не зная, что сказать, девушка взволнованно продолжала:

— Но, поймите, сударь, что, отказываясь бежать, вы причиняете мне боль. Вы делаете только хуже. Это правда, что я устала от этих казней, я не хочу, чтобы весь город возненавидел моего крестного, чтобы говорили, что у него нет сердца. Но это только полбеды… Ах, это просто невыносимо! Вы вынуждаете меня… Одним словом — уж не думаете ли вы, что сердца нет и у меня?!

Услышав, как задрожал голос Камиллы, д'Артаньян понял, что его дальнейшие колебания не только бессмысленны, но и жестоки.

— Разрешите мне поднести фонарь к вашему лицу, — с горячностью воскликнул он. — Я никогда в жизни не встречал девушки, подобной вам!

— И не встретите, поскольку перед вами единственный экземпляр, ответила Камилла, к которой сразу же вернулись ее обычное настроение и самообладание, лишь только она почувствовала, что д'Артаньян не станет более отказываться от бегства. — Слушайте же меня внимательно — наше время и так почти истекло.

— Я повинуюсь вам.

— Вы должны выйти, низко надвинув капюшон, и, ни слова не говоря, сесть в портшез. Слуги дожидаются меня на улице.

— Сколько их?