Снова твоя

— Добрый вечер, Коул. — Фрэнк повернулся к пассажиру. Его спутник неотрывно смотрел в одну точку, словно договорился до определенного момента не участвовать в разговоре.

— Ближе к делу, — недовольно оборвал его Коул. — Если вы по поводу Дороти, то я уже выдвинул свои условия. Если вы оба согласны — мир и счастье вашему дому. Я назначил символическую цену за свое… гм… самоустранение.

Похоже, Коулу понравилась витиеватость собственной речи, потому что он довольно ухмыльнулся, Вот до чего доводит общение с рафинированными дамочками из высшего общества!

— В таком случае, мистер Хауэр, настала очередь выдвинуть и нам свои условия, — спокойно сказал Фрэнк.

Коул скрестил руки на груди и откинулся на спинку сиденья, приготовившись выслушать какую-нибудь очередную сентиментальную чушь о вечной любви к прекрасной даме и рыцарском благородстве.

Вопреки ожиданиям Коула, Фрэнк Эбигейл молча достал из ящичка для перчаток пухлый конверт и протянул ему.

— Что это? — спросил Коул, не спеша взять конверт.

Кто знает, что задумал этот тип? Вдруг ему требуются его отпечатки пальцев? Во всяком случае мало вероятно, что в этом конверте лежат затребованные двести тысяч баксов.

— Бери, не бойся. — Фрэнк усмехнулся, уловив колебания и неуверенность, мелькнувшую в глазах Коула. — Не взорвется.

— Надеюсь, это не семейные фотографии? — Коул с опаской, но взял конверт.

— Советую тебе поторопиться, парень. Скоро для тебя будет жизненно важна каждая минута.

Что-то в тоне Эбигейла насторожило Коула. Похоже, тот не шутил, хотя едва сдерживал смех. Смех победителя, черт бы его побрал!

Коул перевернул конверт, и из него тут же вылетело несколько фотографий, какие-то справки…

— Узнаешь?

Черт бы побрал эту девку! — едва не вырвалось у Коула. Дениз Маршалл. Малолетняя шлюшка, которая лет пять назад обвинила его в изнасиловании. А чего она ожидала, разгуливая по пляжу в жалком подобии бикини? Да весь ее внешний вид буквально вопил: «Трахни меня!». А потом она вздумала изображать маленькую девочку и слезно молить, чтобы он ее отпустил. Ага, как же! Сначала вертела хвостом прямо перед его носом, а затем вспомнила о мамочке.

Более того, этой девке хватило наглости заявить на него в полицию. Ха! Впрочем, ей же потом и досталось. Копы не очень-то церемонятся с такими девицами. Коул представлял, как они затем смаковали подробности, которые выведали у нее на многочисленных беседах с целью «снятия показаний». О да, наверняка они оценили его мужскую силу! Сколько же раз он ее?.. И это притом, что ему приходилось держать руки этой маленькой шлюшки и отбиваться.

Когда вся эта каша заварилась, Коул немного струхнул. Уж чего-чего, а провести молодость за решеткой в компании грязных педиков ему не хотелось. Благо у Дениз оказался младший брат. Ангелочек с огромными черными глазищами и пухлыми щечками. Парочки звонков и вопросов по поводу здоровья младшего отпрыска семейства Маршалл оказалось достаточно, чтобы Дениз сообразила что к чему и отказалась от своего заявления.

Вскоре Дениз вместе со своим братиком и мамашей уехала, Коул точно не знал, куда они отправились. То ли на другую сторону Большого острова, то ли вообще перебрались на другой остров архипелага. Коулу было наплевать — главное, что Дениз исчезла из его жизни. До сегодняшнего дня Коул полагал, что навсегда.

— Откуда у вас эти снимки? — старательно выдерживая равнодушный тон, спросил Коул.

— Ну, все тайное рано или поздно становится явным. Особенно когда люди сами напрашиваются на неприятности. Как, например, ты.

— Избавьте от нравоучений, — огрызнулся Коул.

На спине проступил холодный липкий пот.

Однако сейчас влажное пятно на прилипшей к коже рубашке волновало Коула меньше всего. Пахло неприятностями. Очень крупными неприятностями.

Признаться, он не ожидал от мужа своей крошки Дороти такой сообразительности. Отправиться на острова, перерыть полицейские архивы… Как, черт побери, он нарыл эти документы и снимки? Дело давно минувших дней, не получившее широкой огласки.

Кого пять лет назад могла интересовать личность Коула Хауэра? Он был никем. Смазливым парнишкой, чьи родители промышляли наркоторговлей, за что их вскоре посадили и лишили родительских прав. Всем было плевать на него. Так с какой радости он должен заботиться о чужом благе? Коул быстро смекнул, что добрые самаритяне сейчас не в цене. Куда лучше устраиваются пройдохи, мошенники и авантюристы. Чтобы взлететь, нужно сначала упасть на самое дно. Именно так Коул и поступил. Первых плодов не пришлось долго ждать. С тех пор его финансовые дела шли с переменным успехом. Ему даже удалось сколотить кое-какой капитал. На черный день, так сказать.

— У меня для тебя еще один неприятный сюрприз, — сообщил Фрэнк.

— Я могу и не спрашивать, верно? Вы ведь жаждете поделиться информацией. — Голос Коула неожиданно охрип, словно ему в горло запихнули клок шерсти или ваты. Попытавшись откашляться, чтобы избавиться от неприятного першения, Коул лишь усугубил свое положение. Теперь глотку буквально раздирало изнутри, как будто ее прочистили ершиком для мытья посуды.