Снова ты (СИ)

Пять лет в другом городе, другой стране, на другом континенте пролетели быстро. Жизнь постепенно входила в свою колею. Исчезли пьянки и загулы, учеба в одном из самых престижных университетов США была на удивление интересной и захватила меня. Новый дом, новые друзья, интересная работа. Новая, в конце концов, жизнь, в которой не было места воспоминаниям. По крайней мере, не должно было быть, да вот только они были и не куда не делись. И появлялись всякий раз абсолютно неожиданно. Это мог быть запах булочки с маком, которые мы с Никой ели как-то гуляя в парке. Или чей-то веселый заливистый смех, как у нее, вдруг окутывал тело жаркой волной и заставлял вздрагивать. Как-то на улице увидел вдалеке волну светло-русых волос и сердце на секунду сжалось, пока я не вспомнил, что ее здесь просто не может быть. За пять лет я так и не забыл ни тепло ее мягких волос, ни гладкость кожи, ни голубые, как небо, глаза, ни нежность голоса, говорившего о любви. Мы так мало времени провели вместе, но я до сих пор помню о ней все.

Оказалось, что я однолюб. Я понял это только через год, когда пробовал завязать отношения с сокурсницей. Она была красивой, сексуальной и даже очень неглупой. Джесс — мечта большинства, если не всех, моих однокурсников, но я заставлял себя ей улыбаться и терпел поцелуи и ласки. Что-то меня постоянно отталкивало, вызывало странное раздражение, и я не мог понять, что же с ней или со мной не так. Все оказалось до банального просто — она не Ника.

Ника.

Она вывернула меня наизнанку, выпотрошила, скрутила узлом. И даже находясь на другом конце планеты оставалась единоличной владелицей моих мыслей и чувств. Звучит сопливо, знаю. Но это правда, какой бы хреновой она ни была.

* * *

Два часа назад я сошел с трапа самолета и впервые за пять лет полной грудью вдохнул сладкий воздух родного города. А мысль, что она ходит по этим улицам и дышит этим воздухом, увеличивала мою радость в разы.

— Хей, бро! Как сам? — Меня в зале аэропорта встречал единственный друг, с кем я все это время поддерживал связь.

— Привет, Кабан! — было непривычно разговаривать на русском. С родителями я давно не живу и встречаюсь редко. Мне нравилось, как твердо и уверено звуки перекатывались на кончике моего языка. Такое наслаждение.

Мы обнялись с другом. Кабан стал еще выше, чем был, ну или чем я запомнил. И давно вырос из детского прозвища, когда он был довольно маленьким и толстым пацаненком. Сейчас Андрей Красин запросто мог быть отличным баскетболистом, но он выбрал профессию ветеринара. Вообще он всегда был непробиваемо спокойным и верным, как собака. Закинув вещи в багажник его машины, мы поехали ко мне. По дороге я все прокручивал в голове разговор месячной давности.

Мы общались по скайпу, когда он вдруг спросил:

— Знаешь кого я тут встретил?

Предчувствие кольнуло меня где-то в области солнечного сплетения.

— Кого?

— Трофимова. Объявился, наконец. — Звук этой фамилии всколыхнул во мне запретные воспоминания, тщательно сдерживаемые все это время. — Он про тебя спрашивал.

— Что ему нужно было? — Я старался не подавать виду, что меня приводит в неописуемую ярость само упоминание этого человека, и сидел ровно, держа в руках мобильник.

— Если дословно: «Передай привет Кирсанову. Скажи, что это все было из-за Алинки. Можешь также ему передать, что я счастлив. Это уж точно стило разбитой губы и сломанного носа. Его маленькая подружка оказалась такой доверчивой. А Игорь непроходимым тупицей. Но все сложилось, как и было задумано. Всего-то и нужно было пару раз сказать о неверности его подружки и подстроить жаркую сцену, подмешав в сок легкий наркотик и точно зная, когда он придет…»

Раздался хруст. В руках я с удивлением обнаружил останки своего смартфона, согнутого почти напополам, и мелкое крошево, на месте экрана.

— Сууука!

Кабан в изумлении смотрел на меня. А я жалел, что не убил тогда Трофимова.