Снова умереть (ЛП)

Дверь открыла ее мать. Хотя она и выглядела как Анджела, но была всего лишь ее блеклой зомби-версией, поприветствовавшей их безжизненной улыбкой, когда они вошли.

— Она крепко спит, не беспокойтесь. Ужин хорошо прошел?

— Да. Что здесь делает папа? — спросила Джейн.

Фрэнк прокричал:

— Я сижу в своем собственном доме, вот что я делаю. Что еще за вопрос?

Джейн вошла в гостиную и увидела отца, восседающего в своем прежнем кресле: свергнутый король вернулся, чтобы занять свой трон. Его волосы имели странный черный оттенок крема для обуви… с каких пор он их красит? Были и другие перемены: шелковая рубашка с открытым широким воротом, дорогие наручные часы. Это заставило его выглядеть какой-то Вегас-версией Фрэнка Риццоли. Может, она зашла не в тот дом, а в альтернативную вселенную с андроидом-мамой и диско-папой?

— Я заберу Реджину, — проговорил Габриэль и благоразумно скользнул в коридор. Трус.

— Мы с твоей мамой наконец-то пришли к пониманию, — объявил Фрэнк.

— И что это значит?

— Мы собираемся все исправить. Вернуть все, как было.

— С блондиночкой или без нее?

— Какого черта с тобой происходит? Ты пытаешься все разрушить?

— Ты и сам отлично с этим справился.

— Анджела! Скажи ей.

Джейн повернулась к своей матери, которая стояла, уставившись в пол.

— Ты этого хочешь, мам?

— Все будет хорошо, Джейни, — тихо произнесла Анджела. — Все получится.

— Твой голос полон энтузиазма.

— Я люблю твою маму, — заявил Фрэнк. — Мы семья, мы свили свое гнездо, и мы останемся вместе. Вот что важно.

Джейн смотрела взад-вперед на своих родителей. Отец уставился на нее в ответ, раскрасневшийся и воинственно настроенный. Мать отводила взгляд. Ей так много хотелось сказать, ей следовало сказать очень многое, но время было позднее, и Габриэль уже стоял у входной двери со спящей дочерью на руках.

— Спасибо, что присмотрела за ней, мам, — сказала Джейн. — Я тебе позвоню.

Они вышли из дома и направились к машине. Пока Габриэль пристегивал Реджину в ее детском кресле, входная дверь распахнулась, и Анджела вышла из дома, неся игрушечного жирафа Реджины.

— Она будет вопить как резаная, если вы забудете Бенни, — сказала она, протягивая жирафа Джейн.

— Ты в порядке, мам?

Анджела обхватила себя руками и оглянулась на дом, словно ожидая, что на этот вопрос ответит кто-то другой.

— Мама?

Анджела вздохнула.

— Все идет так, как надо. Этого хочет Фрэнки. И Майк тоже.

— В этом деле мои братья не имеют права голоса. Ты единственная, кому решать.

— Он так и не подписал документы о разводе, Джейн. Мы все еще женаты, а это что-то, да значит. Значит, он никогда не переставал верить в нас.

— Это значит, что он хотел и рыбку съесть, и в пруд не лезть.

— Он твой отец.

— Да, и я люблю его. Но тебя я тоже люблю, и ты не кажешься счастливой.

Стоя на тенистой подъездной дорожке, она увидела, как ее мать пытается выдавить из себя отважную улыбку.

— Мы семья. Я справлюсь.

— А как же Винс?

Одно лишь упоминание имени Корсака в мгновение искривило улыбку матери. Она зажала руками рот и отвернулась.

— О, Боже. Боже мой….

Когда она начала всхлипывать, Джейн отняла ее руки от лица.

— Я скучаю по нему, — призналась Анджела. — Я скучаю по нему каждый день. Он не заслуживает этого.

— Ты ведь любишь Винса?

— Да!

— А папу ты любишь?

Анджела заколебалась.

— Да, конечно.

Но настоящий ответ прозвучал в этой паузе, в тех молчаливых секундах, перед тем как она смогла опровергнуть то, что ее сердце уже знало. Она отстранилась от Джейн, сделала глубокий вдох и выпрямилась.

— Не переживай за меня. Все будет замечательно. А теперь отправляйся домой и уложи эту девочку в постель, хорошо?

Джейн наблюдала за тем, как ее мать идет обратно в дом. Через окно она увидела Анджелу, садящуюся на диван в гостиной напротив Фрэнка, до сих пор восседавшего в своем кресле. «Так же, как и в прежние времена, — подумала Джейн. — Мама в своем углу. Папа в своем».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ