Снова в детство (СИ)

Маша помедлила, толи не знала, что сказать, толи не отреагировала но новую фамилию. Я постарался отвлечь огонь на себя:

— Александр Петрович, сегодня мы старательно проводили физические упражнения на постели. Очень старались!

Сказал серьезно, даже старательно, мол, главному начальнику докладываю! Пушины отреагировали понятно, с юмором был у них все в порядке. Тесть гоготнул, представив характер этих «упражнений». Маша тоже отреагировала, но по своему, густо покраснев. Двинула мне в бок, дескать, хоть и родители, но зачем такое сокровенное говорить.

На этот раз я был готов, напряг мышцы бока и живота. Кулачок Маши хоть и был тренированный, но девичий, да и била она, похоже, не сильно. Итог — мне было больно, но не сильно, а вот Маша свой кулачок смогла отбить.

Мужская часть собеседников, что я, что Александр Петрович, хотели словесно ответить, но не успели. В прихожую вошла торжествующая Анастасия Васильевна с нашей семейной простыней в руках.

— Вот, Саша, теперь точно можно поздравлять!

На простыне зияло красное пятно. Что это означало, понимают все взрослые. Маша смутила еще гуще, но Анастасия Васильевна ободрила ее:

— Дочь, этим не смущаются. Ты в законном браке, а детей по-другому еще производить не научились. Так что, слава Богу, может, и будут у нас внуки! По крайней мере, вы уж старайтесь, милые.

Родители в ходе «эвакуации» свадьбы в кафе, взяли оставшееся спиртное и продовольствие. Три большие тяжелые сумки мы с Александром Петровичем еле утащили с прохожей на кухню. Зачем нам это, тем более, водку и вино, мне было не понятно, как и Маше, но наши с ней попытки отбиться оказались неудачными.

Тесть и теща наотрез отказались, аргументируя это тем, что они уже старые и им много не надо. Аргументированное замечание и ведь не возразишь. Мы молодые (я, хм, тоже) поедим. Маша еще, может быть, и родит ребенка. Но зачем нам эту массу низкопробного спиртного? Я это бить не буду, даже пшеничную водку!

По-моему, им просто надоело барабаться с сумками. Это ведь не только тяжесть таскать, но и потом продовольствие заставлять в себя кушать. Оно испортится, деньги на ветер. Тоже самое спиртное. Водка и вино, разумеется, не скоропортящиеся продукты, но тоже постепенно становятся непригодными. И тесть Александр Петрович, хоть и не горький пьяница, но если есть, что выпить, то почему бы и нет?

В России (в данном случае СССР), как известно, бывает две четкие и повсеместные причины выпить — с горя и с радости. Так что было бы спиртное…

А молодые выдержат, в конце концов, это им купили, или, точнее, для их мероприятия. И мороз на улице, быстро не испортится.

Вот и получилась ругань не о чем и без результата. Когда аргументы пошли по неизвестно которому кругу, а накал страстей явно усилился, мы с Машей переглянулись и заметно для родителей горестно вздохнули. Мол, жертвуем собой, что делать, папа, мама!

Родители, конечно, видели, что дети остались недовольны, но главное ведь, согласились. Взамен они отдали нам различные свадебные подарки, отданные в кафе и привезенные на машине — какую-то посуду — целых три сервиза и с десяток кубков, чаш и различных кружек, два ковра, покрывала и три постельных комплекта. Перину и две подушки (это явно из деревни самодельное). И что-то еще, мы с тестем вспотели все таскать. Вроде бы ездили они на служебной «Волге», но такое чувство, что это замаскированный «КАМАЗ».

Потом родители уже уехали, а мы все перебирали и заставляли. Продовольствие, главным образом, на балкон, частично на кухню. Ковры и посуду распределяли по комнатам, благо их три, да еще кухня и нечто вроде кладовки.

Ох, устали и без задних ног легли, даже и не подумали про амурные шалости. Спать, завтра пятидесятикилометровка!

Назавтра мы встали рано. Точнее, первый стал я около 6.00, сначала поговорил с белым фаянсовым другом, умылся, отправился на кухню. Все по договоренности — первым вставший готовит завтрак. Чай, нарезать батон. Что еще из тяжелой работы? А, вот еще, открыть банку с сардинами. Вот как я старательно работаю!

Потом вдруг встала Маша. Ей-то чего так рано! Да еще сразу наехала на меня. Дескать, почему я ее не разбудил, тренер должен работать со своим спортсменом. Ах ты, нехороший такой!

Будто бы я не знаю, что делать в таком случае. Поцеловал ее крепко, потом дал нож:

— На вот, давай работай со своим спортсменом.

— Э-эм, — поперхнулась она, — я же не это имела в виду!

Меня, однако, это не убедило. Она что не знала, куда шла, лукавая девчонка? Положил ей на плечо одну руку. Мол, все равно не уйдешь, работай,

Маша иронично посмотрела нс меня, типа, нашел рабыню? Но бутерброды послушно стала резать, а потом класть на ломти хлеба консервированную рыбу. Сделав так сказать блюдо, она показала мне язык и объявила:

— Поскольку завтрак готовили вместе, а обед сегодня варить некогда, ужин за тобой!

Встал по стойке смирно, торжественно козырнул. Мол, яволь, мой фюрер, все будет сделано, если я буду живой!