Снова в его постели

– Ну, это мы еще посмотрим, – угрожающе прорычал он. Однако добавил: – Я люблю тебя больше жизни, Карина. Совсем недавно я понял, что всегда тебя любил. Ты была моей с самой первой нашей встречи.

Она вскинула брови:

– Ты говоришь о том дне, когда ты объявился на конюшне моего отца, а я обедала на копне сена?

– И что произошло?

– Ты отобрал у меня обед и скормил собакам. – Она надула губы.

– По-моему, нет более убедительного доказательства того, что девочка понравилась мальчику.

Карина легла ему на грудь, не переставая его ласкать.

– За тобой обед.

Данте рассмеялся, хотя его тело пылало.

– Я что-нибудь придумаю.

– Лучше поскорее, – предупредила она. – Потому что у меня проснулся страшный аппетит. Но я люблю тебя.

– Я знаю, – самодовольно заявил он.

Она покачала головой:

– Оказывается, ты еще и павлин.

– Которого ты любишь.

Данте накрыл ее своим телом. Он ласкал Карину до тех пор, пока она не взмолилась:

– Пожалуйста…

– Твое желание для меня закон, – откликнулся он и начал медленно заполнять ее.

Данте начал двигаться. Карина безвольно обмякла и выкрикнула его имя.

Вены на лбу мужчины вздулись, но она была так прекрасна, что он не мог не восхищаться ею, испытывая радость оттого, что доставил ей удовольствие.

Когда Карина немного пришла в себя, он спросил с легкой усмешкой:

– Еще?

– Если ты попробуешь остановиться…

– Это не входит в мои намерения, – заверил Данте. – Только лучше вернуться в дом, чтобы нас никто не потревожил.

Карина была с ним абсолютно согласна.

Медленно и неохотно покинув благодатное тепло ее тела, Данте встал и помог встать ей. Затем они оделись. Он взял Карину за руку. К дому они почти бежали. Бегом они преодолели лестницу, вбежали в его спальню, упали на кровать и принялись срывать одежду, объятые нестерпимой жаждой. В этот раз прелюдия была излишней. Данте вошел в нее одним сильным, уверенным толчком.

По их жилам тек жидкий огонь, они сгорали в пламени страсти. Хотя оба были голодны, мысли о еде отступили на второй план. Данте, считавший, что он отдал все силы игре, понял, что ошибся, – не иначе как он черпал силы в обретенной любви. А желание Карины, без которого она обходилась долгие годы, вернулось к ней, сделав ненасытной, и она шептала:

– Еще, еще!

– Ты когда-нибудь насытишься? – дразнил ее Данте, с радостью подчиняясь ее требовательным рукам и ищущим губам. – Хорошо? – спросил он, когда они, задыхаясь, блестя от пота, лежали, прижавшись друг к другу. Голова Карины покоилась на его груди.

Женщина удовлетворенно вздохнула, чувствуя, как ею овладевает усталость, – она потеряла счет, сколько раз Данте возносил их на вершину блаженства.

– Неужели устала? – поддразнил ее он, хотя его глаза тоже слипались.

Проснулись они тоже в объятиях друг друга.

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь успокоимся?

Это был первый вопрос Карины, когда она открыла глаза и увидела устремленный на себя жадный взгляд Данте, от которого ее сердце забилось чаще.

– Надеюсь, что нет, – улыбнулся он.

Его руки переместились на ее ягодицы, и в следующее мгновение он уже был в ней. Спина Карины изогнулась дугой, с губ сорвался негромкий вскрик. Стрела наслаждения вновь пронзила ее. Отдышавшись, она прошептала:

– Я тоже на это надеюсь.

За окном была ночь, когда они крайне неохотно выбрались из постели, решив, что у них вся жизнь впереди, а праздник скоро закончится.

Веселье на ранчо продолжалось. Звучали зажигательные ритмы самбы, люди пели и танцевали. Ветер донес до них запах барбекю, и они вспомнили, что зверски голодны. Возле одного из грилей, когда они готовились взять шампуры с нанизанными на них кусочками мяса, их и нашел Люк.

– Вот вы где! – воскликнул он. – И где вы были до сих пор?

Карина порадовалась, что темнота скрывает ее запылавшие щеки.

– Мы проверяли лошадей, – ответил Данте, избегая смотреть на нее. – Мы тебе нужны?

– Спрашиваешь! – изумился Люк. – На случай, если ты забыл, ты забил победный гол, а моя сестра все это организовала. Вас желает увидеть куча народа!

Карина пригладила волосы и нащупала в них несколько соломинок, которые тут же прилипли к ее запачканным соусом пальцам. Если Люк и заметит соломинки на руке, он не сразу догадается, что это может значить. Он снял с шеи бандану и протянул ее сестре.

– Да вытри же ты руки! И сделай что-нибудь с волосами, а то… – Люк осекся, перевел взгляд с нее на Данте и, пробормотав: – О боже, я идиот! – развернулся и стремительно зашагал прочь.

Карина и Данте переглянулись и прыснули.

Когда они взошли на помост, небо стало светлым от фейерверка. Их встретили оглушительными аплодисментами, а Люк, который уже успел прийти в себя, объявил:

– Слово предоставляется моему другу и партнеру по команде Данте Баракке. – Передавая ему микрофон, он, продолжая улыбаться, негромко проговорил: – Тебе лучше поступить по чести, иначе я оторву тебе башку.

– Поверь, другие варианты я не рассматриваю, – заверил его Данте, притягивая Карину к себе.

– Тогда я счастлив за вас обоих, – сказал Люк.