Снова в моем сердце

— Прости, Куинни. — Алекс печально посмотрела на дочь. — Я лишила тебя хорошего человека, который любил бы тебя как родную дочь, сочтя, что он, видите ли, слишком прост для меня, глупой, недалекой шестнадцатилетней девчонки.

— Лекси, — не выдержал Джеймс. — Совсем не обязательно рассказывать весь этот вздор, чтобы представить меня в лучшем свете. Не стоит переходить на личности, нужно лишь прояснить прошлое.

— Ты не прав, — возразила Алекс и снова обратилась к Куинни: — Я была ужасно груба с Джеймсом. Настолько, что даже сомневалась, согласится ли он заниматься с тобой.

Куинни подняла вопросительный взгляд на Джеймса. Он уставился на свои руки, лежащие на коленях. Что ему сказать? Так все и было. Алекс действительно грубо отвергла его, да и он сделал ей предложение не только потому, что она оказалась в трудной ситуации. Джеймс действительно любил ее, как понял это сейчас. Возможно, он не питал к ней тогда глубокого чувства, но верил, что со временем полюбит ее по-настоящему. Джеймс и Куинни переглянулись, и ее взгляд сказал ему, что она поняла, как много они все потеряли из-за влюбленности Алекс в Кайла.

— Ты плохо относилась к нему? — спросила она мать.

Алекс кивнула.

— Я говорила ему, чтобы он убирался, что мне не нужны ни он, ни его помощь… — она судорожно вздохнула, — что я собираюсь добиться Кайла Блейка и жить с ним счастливо и долго.

— Но если вы не общались, почему отец дал тебе подкову на счастье? И какого черта ты не выбросишь ее? — спросила Куинни.

Алекс провела пальцем по красному пятнышку.

— Это не он дал мне, а Джеймс… В тот день, когда мы расстались. Он сказал, что подкова приносит удачу, и посоветовал хранить ее. А мне была необходима удача, поскольку я собиралась вернуть твоего отца.

«На самом деле я не произнес этих слов. — Джеймс вспомнил их резкий разговор. — Алекс изложила приукрашенную версию нашего расставания, смягчив отдельные моменты». Он вздохнул, полагая, что подробности ничего не прояснят Куинни.

— Признаться, — продолжала Алекс, — я сохранила подкову, потому что для меня она символ настоящей любви. Я своими руками разрушила нашу дружбу, но Джеймс переживал за нас. Он старался сделать все, чтобы показать мне, как глубоко я заблуждалась.

Она взглянула на Куинни, и Джеймс увидел в ее глазах такую любовь, что у него сжалось сердце. Он не сомневался, что эта женщина научит свою дочь всему хорошему и разумному.

— В то время я не желала замечать ограниченности твоего отца, — продолжала Алекс, — хотя он и был блестящий молодой человек. Он не был создан для семейной жизни.

Джеймса злило, что Алекс излагает факты так деликатно. Ему хотелось, чтобы она рассказала Куинни всю правду о Кайле. Тогда Куинни было бы проще понять поступки матери, но Алекс рисовала почти симпатичный образ Кайла Блейка.

— Поэтому нам с тобой оставалось надеяться только на себя. — Алекс развела руками. — Мой отец, когда я сообщила родителям о своей беременности, порвал со мной. Что ж, я дала ему право плохо думать обо мне.

— Твой отец обязан был понять, — с неожиданной твердостью сказала Куинни.

Алекс грустно улыбнулась.

— Я не была примерной дочерью. Глядя на это с позиций сегодняшнего дня, полагаю, что моя беременность была последней каплей. Я получила то, что заслужила.

— Неправда! — взорвался Джеймс. — Ты не заслужила того, чтобы тебя выставили на улицу.

Алекс удивленно посмотрела на него. Джеймс не произнес до этого ни слова, и то, что он заговорил сейчас, да еще вспылил, смутило ее.

— Я получила то, что заслужила, — тихо повторила она. — В жизни…

— Твои родители не имели права выгонять тебя из дома.

— Они считали, что так лучше для меня.

— Не защищай их, Лекси. Они не стоят того.

Алекс разозлилась. Джеймс снова вмешивается и старается оправдать ее, хотя не имеет для этого никаких оснований.

— Я не заслужила и этого, но ты пришел и сделал мне предложение.

Джеймс долго молчал. «Скажи хоть что-нибудь», — умоляла Алекс про себя и ждала в напряженной тишине, когда он заговорит.

Почему Джеймс не скажет, что она ошибается и он любил ее, хотел, нуждался в ней?..

«Не любил, не хотел, не нуждался», — в сотый раз напомнила себе Алекс. Им руководила только жалость, а она в какой-то момент поверила, что это совсем другое.

Молчание стало невыносимым. Куинни поднялась, и внимание Алекс переключилось на нее.

— Все хорошо? — спросила она. Положив подкову на стол, она подошла к дочери. Хорошо, если бы Куинни сама во всем разобралась, без чьих-либо подсказок. — Прости, что не рассказала тебе все это раньше, но было трудно решиться и выбрать время. Опасаясь анализировать прошлое, я пряталась от него. И все-таки мне следует сообщить тебе больше о твоем отце. Если хочешь узнать о нем что-то еще, скажи. Возможно, мне не удастся ответить на все твои вопросы, но я ничего не утаю.

Куинни кивнула.

— Спасибо. Теперь все в порядке. — Она глубоко вздохнула и стряхнула кошачью шерсть со своих джинсов. — Пойду в конюшню, посмотрю, как там Клэнси. У нас важный день сегодня.

— Конечно, детка, не теряй время.