Снова в школу

Игнат Васильев стоял за толстым стеклом и наблюдал за девушкой, которая все еще находилась в странной емкости, заполненной желеобразной жижей. Рядом с Игнатом расположилась Любаша, которая хмурилась, рассматривая разные кривые, которые выдавал ее приборчик, который она притащила с собой, чтобы по моей просьбе помочь разобраться со всей этой чертовщиной. Самое смешное заключалось в том, что девушка, над которой явно проводили какие-то опыты, досталась мне вместе с комплексом в квадрате тринадцать и теперь, согласно нашему потрясающему законодательству, считалась моей приобретенной собственностью, под кодовым номенклатурным названием «Лабораторный образец № 16». И это не я придумал, так было написано на баке, в который девушка была помещена. Вот только информации на тему: когда она была туда помещена, зачем, что вообще с ней делали, и почему она все еще жива, нигде обнаружить не удалось. Я подошел к Игнату, которого я позвал как единственного специалиста с даром смерти довольно высокого уровня, потому что то, что здесь происходило, назвать нормальным течением жизненного процесса, почему-то не удавалось.

— Вы смогли выяснить, кто она? — спросил я, разглядывая девушку, которая вела себя довольно активно, и часто ее активность выражалась в складывании рук в молитвенном жесте, словно она просила вытащить ее из бака. Периодически она раскрывала рот, выпуская небольшое количество пузырей вместо слов и сучила руками по стеклу, но и Игнат, и Любовь Ивановна все еще медлили, потому что не были уверены, что подобные манипуляции не убьют ее.

— Ее зовут Анастасия Мыльнина. Дочь вольного сапожника. Окончила обязательные для обучения восемь классов секторальной школы. Дальше работала: то официанткой в забегаловках, то стриптизёршей. Тело красивое, так что не удивительно, что решила его использовать для заработка, — Игнат пристально разглядывал Анастасию. В его глазах не было ни грамма похоти, только интерес ученого, узревшего неизвестный ему вид бабочки, которая только наполовину вылупилась из куколки, и он теперь ждет, чем кончатся ее трепыхания: рождением прекрасного создания или смертью. — Скорее всего, подрабатывала нелегальной проституцией. Но вот в чем странность, — он потер подбородок. — Ни у Анастасии, ни у кого из членов ее семьи никогда не было ни одного проявления дара. А сейчас, — он указал на девушку рукой, словно я не разглядел ее сияющих изумрудным светом глаз.

— Как она здесь оказалась? — я подошел к стеклу, разглядывая свое такое странное приобретение. Тут стоило еще раз сказать спасибо покойным Грачевым, за разрешение на проведение бесчеловечных опытов над людьми.

— Вариантов до хрена, — Люба щелкнула ногтями по монитору, и картинка сменилась. — Она же не принадлежит ни к какому клану даже на правах вассалитета. Плюс ничего собой не представляет, как особо ценный сотрудник, а красивые сиськи не делают ее более защищенной от подобного рода неожиданностей, — и она с мрачным видом кивнула на емкость, в которую была помещена девушка. — Ее могли просто похитить, и никто не хватился бы, поверь. Даже ее родители погрустили бы пару недель и смирились. В том, что убили и избавились от тела натешившись вдоволь очередной нелегальной проститутки нет никакой тайны. Такое сплошь и рядом, каждый день происходит.

— А вот и нет, — Игнат вытащил какую-то смятую бумагу и бросил ее на стол. — Девчонка не просто так здесь оказалась, она добровольно согласилась на участие в эксперименте, который проводил концерн «Маготех». Что еще за «Маготех»? — мы с Любой синхронно пожали плечами. — Я забрал все ее бумаги у отца, матери давным-давно нет в живых. Об ее пропаже отец заявил несколько недель назад, когда от дочери длительное времени не было никаких известий, а у любящего папаши как раз на руках был заключенный договор, поэтому он сразу отмел вариант, где Анастасию убивает похотливый клиент, лелея надежду вытащить компенсацию за потерю кормильца с этого самого «Маготеха».

Я схватил договор и прочитал о том, что до конца эксперимента Анастасия Мыльнина, двадцати лет отроду считается собственностью «Маготеха» или компании-преемницы, то есть моей компании. При этом она сама абсолютно добровольно отдает себя в это фактическое рабство без срока давности, потому что окончание эксперимента определяет тот, кто его проводит. Я посмотрел на подпись экспериментатора и выругался. Даже, если мы извлечем ее из этого бака без последствий, эксперимент для нее не закончится уже никогда. Слишком уж условия контракта были однозначны и не оспоримы. При том ни о том, какой именно на ней будут ставить эксперимент, ни предупреждений, что он может плачевно закончится не было. Похоже, что умом Анастасия Мыльнина двадцати лет не слишком блистала, может, поэтому и выжила в ходе эксперимента.

— Ты что-то там увидел? — Игнат пристально посмотрел на меня, я же пожал плечами.

— Нет, только то, что, похоже, девушка читать научилась с трудом, и то, не смогла осилить договор до конца, — тихо ответил я, не сводя пристального взгляда с Насти. — Собственно, как и ее отец.