Снова в школу

— На самом деле, нет, — Светлана Талызина, а это была именно она, покачала головой. — И мне не хотелось бы попасть ни под один из этих вариантов, но, так как у меня нет выбора, я должна знать, что ты решил в отношении меня и моих людей?

— А я знаю, какой вариант ты вообще не рассматриваешь, — я мерзко усмехнулся, подошел к ней вплотную и провел ладонью по ее щеке. — Ты очень красивая, и я вполне могу уступить своему желанию поиметь тебя на вполне законных основаниях. Вот прямо сейчас сюда приведут священника и представителя Совета, отвечающего за клановые браки, и ты станешь моей женой, а я таким образом решу очень много проблем одним весьма надежным и старым как мир способом.

— Нет, — она отшатнулась, а в ее темных глазах промелькнула паника. Как интересно, паники не было, когда она о вариантах моих действий говорила, а ведь одним из них, я бы сказал самым очевидным, было полное уничтожение клана. А тут такое неприятие. Неужели я настолько непривлекателен для женщин? Вон, даже Эльза не слишком горит желанием выходить за меня, хотя я ей иногда даже и нравлюсь. Эльза, во рту стало горько, как мне найти тебя? Я заставил себя не думать о ней и вернулся к брюнетке, которую я схватил за руку и притянул к себе.

— Ты не в том положение, чтобы брыкаться, дорогуша, — прошептал я, наклоняясь к ней очень близко, почти касаясь губами нежной кожи щеки. — Только подумай о тех недоумках, которые, судя по всему уже половину ваз в бальной зале загадили, и которым я вполне могу позволить сдохнуть от голода и жажды. Какая постыдная и мучительная смерть, не правда ли?

— Какая же ты сволочь, Савельев, — Светлана пыталась отодвинуться, но уже не вырывалась, хоть в ее голосе и звучали нотки отчаяния. Неужели она настолько любит Ильюху? Мне о таком только мечтать приходится.

— Я знаю, — я усмехнулся и тоже немного отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. — Ты смиришься. Неужели ты думала, что когда-то сможешь выйти замуж по любви? В тех кругах, в которых ты вертишься нет такого понятия. Есть только связи. Стерпится-слюбится, как говорится. — Пока обдумывал варианты, на ум приходило не сказать, чтобы много, я пытался задеть ее побольнее. Может, потому что я действительно сволочь, может, из-за того, что чем больше она заводилась, тем становилась все более привлекательнее, а может, потому, что она наверняка знала, что задумал ее жених.

— А как же твоя невеста? — Светлана решила зайти с козырей.

— Ты права, моя невеста, — я сделал вид, что задумался. — О, идея. Бойничу плевать, на какой из дочерей клана я в итоге женюсь. Можно позвать его сюда, он прихватит с собой парочку адвокатов, оформим быстренько твое удочерение и дело в шляпе. Я даже не сомневаюсь, что он всерьез это обдумает, просчитает выгоду и уже в течение часа прилетит сюда на крыльях отцовской любви.

— Ты бредешь, — простонала Талызина. — Ты просто больной ублюдок.

— Неправда, — я покачал головой. — Мои родители были вполне себе женаты, когда я появился на свет. — За эти несколько минут я так и не придумал, что же мне с ней делать. Разумеется, жениться на ней я не буду. Мне еще дороги мои яйца, за которые меня Бойнич в этом случае подвесит, если я только подумаю в его присутствии о том, о чем сказал только что, сразу же осуществив мечту Светланы, сделав ее вдовой.

— Да мне плевать, грязный уб… — я отвесил ей несильную пощечину, от которой на белой коже щеки сразу же проявилась красная отметина.

— Не провоцируй меня, дорогуша, — я поднял руку и провел по этому красному следу. Она дернулась, и я, довольно грубо притянул ее снова к себе. — Я ведь могу и передумать, и просто развлечься с тобой, подарив после моим ребятам, которые, видит бог, заслужили вознаграждение.

— Виталий Владимирович, — в кабинет, в котором мы с Талызиной и вели переговоры на высшем уровне, заглянул Вихров. — Здесь глава клана Овчинниковых очень просит его принять.

— У Овчинниковых нет главы, — бросил я ему, не сводя взгляда со Светланы.

— Ну, получается, что есть. Он пришел без оружия и с минимальным количеством охраны.

— То есть, практически вручая себя мне в руки. Ой, как интересно, — я еще раз пристально изучил лицо Талызиной. — Знаешь, Вячеслав, что может толкнуть мужчину на такой откровенно идиотский поступок? Только одно — женщина. И что-то мне подсказывает, что я даже знаю кто эта женщина, — я подтащил Талызину к стоящему неподалеку креслу и толкнул в него. — Садись, и сиди тихо, чтобы я принял верное решение, — она часто-часто закивала, глядя на меня снизу-вверх. — Давай поговорим с этим Ромео, — я повернулся к Вихрову. — Вы его хорошо обыскали?