Сновида

— Нравилось, — согласился он. — Но только первые лет двести, а сейчас это даже не скуку навевает, а вызывает злость. Для чего вся эта власть? Самоутвердиться? Лишний раз сказать самому себе, что значим? А дальше? Враги раздавлены, ты у власти и чтобы как-то разнообразить свою жизнь ищешь новых врагов? И опять бег по кругу. А ты никогда не чувствовала себя одинокой? Если хоть кто-нибудь в твоей жизни, кто разделит твою радость от победы, или в твоей? — он посмотрел на мужчину и тот раздражённо бросил:

— Мою радость всегда есть с кем разделить. И ты, если бы носом не воротил, нашёл себе таких же морфов…

— Миляй, ну ты же не идиот, чтобы считать своих любовниц искренними и преданными, по-настоящему радующимися за тебя и переживающими, — снисходительно ответил Лука. — Все твои любовницы так же рвутся к власти. Ты для каждой из них лишь ступенька. Зная кто ты, они понимают, что, будучи с тобой получат от других и обожание, и лесть, и благоговение. Это всё ложь и лживые чувства. Ты используешь их, а они тебя.

— Лука, мы одиночки по своей сути, — в разговор снова вступила девушка. — Наша изменчивость, это наша суть. И ничего с этим не поделать. Да, мы лживы. Да используем других. И да, используют нас. Только кто-то способен с умом применять наши возможности, а кто-то нет. Ты способен на многое.

— Я не разделяю твоей точки зрения, — произнёс Лука. — Мы все прекрасно знаем, что можем любить преданно и навсегда, а значит, у нас есть выбор как жить. Лживо и использовать всех вокруг, или найти для себя что-то более ценное. Первого в моей жизни хватило, поэтому сейчас я желаю только второго. Всё, это не обсуждается.

— Нет, это обсуждается! Я, как твоя мать, запрещаю тебе совершать такую глупость! — девушка взвизгнула и, вскочив на ноги, стала энергично жестикулировать, крича: — Ты же понимаешь, на что обрекаешь себя! И думаешь, я буду спокойно смотреть на то, как ты сначала наплевательски относишься к своим способностям, а точнее изменяешь своей сути, а потом и умираешь без этой девицы, когда её не станет?! Я против! Я выносила тебя в себе девять месяцев, я рыдала, когда тебя забрали, переживала все твои неудачи, как свои личные, и радовалась, когда ты добивался успеха! Разве этого тебе мало? Тебе не ценна моя материнская любовь?

— Мама, ценна, — мрачно выдавил Лука, с болью глядя на девушку. — Но и ты пойми меня. Ира может мне дать и другую любовь. Ту, которую ты не можешь и ни одна девушка из морфов. Именно этого мне и не хватает. А если плата моя жизнь — я готов заплатить. На этом свете я достаточно пожил и дальше такая жизнь, как была, меня не устраивает. Хочу хоть немного пожить по-настоящему. Любить и быть любимым…

— Ты хоть представляешь, на что себя обрекаешь? Тебе придётся жить в одном теле, проявлять осторожность…

— Миллиарды людей так живут. При этом ещё и стареют, подвержены болезням, старости и прочим неприятным вещам, и чувствуют себя нормально.

— Так на то они и люди! А мы метаморфы! Лука, умоляю, выбрось эти мысли из головы! Ты же можешь забыть эту сновиду в два счёта! — с отчаяние крикнула девушка, а потом расплакалась.

— Могу, но не хочу, — тихо, но уверенно произнёс Лука, а потом подошёл к ней и обнял.

«Господи, я попала на какую-то семейную разборку, где как раз обсуждается и моя персона! Как я понимаю, Миляй — этот брат Луки, а эта девушка… хм, мать. Типа, моя свекровь. Которая, против наших отношений с её сыном… А вот с остальным как-то всё мутно… Неужели Лука хочет отказаться от власти ради меня? Если да, то он однозначно меня любит. Тут других доказательств не нужно… Но что значат его слова „плата жизнью“?».

— Ира, как ты сюда попала? — над ухом раздался голос Салазара, и от неожиданности я вскрикнула и отскочила от него.

— Ох, нельзя же так подкрадываться! — возмущённо зашипела я, чувствуя, как сердце в груди бешено стучит.

— Прости, не хотел тебя пугать, — извинился он и повторил вопрос: — Так как ты сюда попала?

— И сама толком не знаю. Когда засыпала, смотрела на фото Луки и думала о нём, а затем оказалась здесь. Видать, не совсем я пропащая сновида, раз смогла прыгнуть без стимулятора, — быстро ответила я. — А тут такое! Это, как я поняла, Миляй, брат Луки, — я указала на мужчину, продолжающего с мрачным видом рассматривать своего брата, а потом на девушку: — Это, мать Луки… Даже как то не по себе, что моя возможная свекровь выглядит младше, чем я…

— Возможная свекровь? — тут же с недовольством переспросил Салазар. — Значит, ты уже допускаешь мысли о соединении своей судьбы с метаморфом…

— Ох, Салазар, тут такое происходит, что я уже и не знаю, какие мысли допускать! Лука собирается отказаться от власти и на самом деле готов назвать тебе имена виновных в смерти Мии! Выходит, он искренне любит меня! Выгоды от союза со мной он не получит, а наоборот многое потеряет.

— Что-то в такое верится с трудом, — пробормотал он.

— Послушай их сам и убедись!

— Слушать пока нечего. Одни рыдания…

— Ой, подожди, а что ты здесь делаешь, — перебила я и прищурилась. — Надеюсь, пришёл не для убийства Луки? Даже не думай о таком!