Сновида

— Прости её. Мари на самом деле хорошая и доброжелательная, но очень темперамента, и любого, кто мне причинил хоть какой-то вред, готова стереть в порошок. Пройдёт немного времени, и она привыкнет к тебе, — произнёс Салазар, проводив врача взглядом. — А сейчас ей нелегко. Все, кто общался с метаморфами, для неё враги.

— Метаморфы и с ней когда-то плохо обошлись? — спросила я, понимая, что такая ненависть не может появиться на пустом месте.

— Нет, она с метаморфами лично не сталкивалась, — с грустью ответил он. — Дело в Мии. Они были лучшими подругами… Ты, наверное, знаешь, что когда-то мои предки жили в России и перед революцией уехали…

— Да, мне говорили, — подтвердила я. — Даже сказали, что ты принадлежишь к какому-то аристократичному роду.

— Верно, — он кивнул. — Но это уже детали… Так вот, уехавшие когда-то эмигранты давно образовали что-то вроде благотворительной организации, где собирались такие же, как они. Там давали кров тем, кто остался без денег, помогали встать на ноги, снабжали всем необходимым на первое время и прочее. Позже эта организация стало клубом, где собирались эмигранты и их отпрыски, и существует он до сих пор. А так как мои предки являлись одними из основателей, то Миа продолжала там часто появляться. И вот однажды там она и повстречала Мари. Та приехала в Лион, чтобы побывать на могиле своего прадеда и появилась в клубе, где рассказала о себе. Оказалась, что её прабабка помнила о нашей организации и рассказывала своим внукам, что только благодаря этому выжила. Позже она уехала в Париж, оттуда её дети уехали в Америку, а уже их дети по работе оказались на Востоке, но продолжали помнить свои корни. Кстати, поэтому Мари так хорошо говорит по-русски… Впрочем, это неважно. В общем, Мари с Мией познакомились и сдружились, и это оказалось как нельзя кстати. Я однажды сильно напрягся во сне и наверняка бы умер, если не помощь Мари. Оказалось, что она дипломированный врач, да ещё увлекающийся восточной медициной и нетрадиционными способами лечения, благодаря которым меня и вытащила с того света. Естественно, поняв, что её умения нам помогут, мы рассказали ей, кем являемся и предложили работу, на которую она с удовольствием согласилась. А спустя четыре месяца Миа погибла, и это сильно ударило не только по мне, но и по Мари, потому что та любила её и была предана. С тех пор Мари ненавидит метаморфов и всех, кто им пытается помогать. А ты пока входишь в число таких людей… Правда, так она ещё себя не вела. Обычно Мари холодна, а с тобой… — договаривать он не стал, а лишь тяжело вздохнул.

— Понятно, — ответила я, как раз в тот момент, когда врач снова появилась в салоне.

Скользнув по ней взглядом, я отвернулась, чтобы лишний раз не нервировать её и тут меня пронзила другая мысль, потому что я успела заметить брошенный на Салазара взгляд. В нём было масса чувств и эмоций — и тоска, и как будто страх, что она теряет самого дорогого ей человека, и боль, и капелька надежды, и нежность.

«Да она любит его! Отсюда и ненависть, что я чуть не убила Салазара во сне!.. Или тут что-то большее?» — я принялась осторожно наблюдать за молодой женщиной и, увидев, как она тоже покосилась на меня, покраснела, прочитав во взгляде ещё и ревность. «Так смотрят на соперниц, которые протянули руки к тому, что женщина считает своим», — поняла я. «Выходит, она боится, что Салазар проявит ко мне интерес как к женщине, а не только как к сновиде и другу детства?… Ого! Она вообще в своём уме? Нашла к кому ревновать! Видела же меня и без парика, и в одной майке с шортами. С моими тремя перьями на голове, шрамами и рубцами, такой мужчина, как Салазар и не светит… Хотя должна признать, что и сама бы ревновала его к другим, будь он моим. В реальности он ещё более симпатичный, чем на фотографии, а уж глаза-то какие голубые», — я оценивающе посмотрела на своего спасителя, а потом снова на врача и лишний раз убедилась, что та к нему питает чувства, потому что, увидев мой взгляд, она зло прищурилась и поджала губы. «Похоже, ждут меня нелёгкие времена с этой Мари», — констатировала я и отвернулась к иллюминатору, не зная, то ли радоваться, что во мне, несмотря на увечья, всё же видят соперницу, то ли плакать от понимания, что теперь придётся как-то мириться с ревнивой женщиной.

* * *

В большом, изыскано отделанном кабине, находились двое мужчин. Сидя в кресле, Лука вертел в руках телефон и задумчиво смотрел в сторону окна, а второй мужчина, сидящий напротив, насупившись, наблюдал за ним.

— Ну и что теперь планируешь делать? — наконец спросил он. — Сбор Совета через два часа, а у тебя пусто. Ни сновиды, ни браслетов, ни доказательств вины Романа. Максимум что ты можешь — заявить протест на то, что он попытался подменить тебя собой. Скифос разозлится, что Совет срочно собрали по такой малозначительной причине.