Сновидения Ехо (сборник)

Пространство, где я оказался, выглядело как огромная стройка, заброшенная несколько лет назад, причем на таком неприятном этапе, когда старый квартал уже разрушен, жильцы уехали, побросав где попало ненужный скарб, окна в домах выбиты, крыши ободраны, деревья выкорчеваны с корнем, строительный мусор еще не вывезли, зато новые материалы уже начали доставлять, поэтому всюду громоздятся мешки, доски, камни и неожиданно аккуратные пирамиды условно новенькой черепицы. Прибавьте к этому сломанную мебель, разбитые лампы, щербатую посуду, старую обувь и ветхие игрушки, рассеянные по территории, и представшая мне картина будет восстановлена во всей своей удручающей полноте. В общем, даже хорошо, что темно, при дневном свете все это выглядело бы совсем ужасно. А так – ну, просто заброшенная стройка, постепенно превращающаяся в свалку. Есть на свете места и похуже. Хотя в такие я, будем честны, давненько не забредал.

За годы жизни в Ехо мое ночное зрение стало почти таким же острым, как у коренных угуландцев, в противном случае я бы вряд ли заметил узкий проход между двумя домами, не то будущими, не то все-таки бывшими. Обнаружив его, удивился: у нас, в Ехо, дома обычно или вплотную лепятся друг к другу, соединенные общей стеной, или стоят в гордом одиночестве, окруженные палисадниками. В разных кварталах по-разному, однако такого компромисса, как узкая щель между стенами соседних домов, я до сих пор, вроде бы, не встречал.

Все к лучшему – наверняка через этот проход можно выбраться на не затронутую ремонтом часть улицы. Где, будем надеяться, все еще день. Ну или хотя бы горят фонари. И жизнь похожа на жизнь, и ветер – на просто ветер, и я сам на себя.

Но уже пару минут спустя я понял, что это была плохая идея. Даже так: Очень Плохая Идея. С большой буквы. Любая идея, загоняющая вас в ловушку, безусловно, заслуживает этого почетного звания.

Штука даже не в том, что идти пришлось гораздо дольше, чем обычно рассчитываешь, ныряя в проход между домами на обычной городской улице. Ну или на необычной. Все равно почти бесконечный проход между зданиями – совсем не дело. Но с этим я бы еще как-нибудь смирился.

И не в том беда, что благоразумно повернув назад, я обнаружил там еще одну стену – снова тупик. Этого я, будем честны, заранее ожидал.

Даже тот факт, что внутри зданий, между которыми я пробирался, творились какие-то явно нехорошие дела, не особо меня огорчил. Рычание, вой и жалобные стоны, доносившиеся отовсюду, свидетельствовали, что посторонним сюда лучше не лезть – я и не собирался. А, заметив в оконном проеме анемичную блондинку, с аппетитом пожирающую человеческую ногу, загорелую, волосатую и на фоне бледной людоедки торжествующе живую, решил, что это меня не касается. В конце концов, мои ноги пока на месте, а барышне явно требуется усиленное питание. И вряд ли сейчас подходящий момент для урегулирования наших с ней гастрономических разногласий.

Больше всего мне не нравилось, что земля у меня под ногами постепенно переставала быть твердой. И вообще землей. Подо мной ходуном ходили какие-то шаткие гнилые доски, а этого я действительно не люблю. Предпочитаю твердо стоять на ногах во всех ситуациях и во всех возможных смыслах этого выражения. И когда это не получается, начинаю сердиться – верный признак, что я напуган.

А это уже никуда не годится. Как маленький, ей богу. Стыдись, сэр Макс.

Но для того, чтобы устыдиться, мне требуется хотя бы один свидетель. Желательно лучший друг. Ну или ладно, не лучший. На самом деле даже не обязательно друг. Кто угодно сойдет, потому что я стремлюсь выглядеть героем в глазах любого свидетеля. И обычно так хорошо вхожу в эту роль, что сам себе верю. Поэтому у меня репутация очень храброго человека.

Но на необитаемом острове я, вероятно, наложу в штаны от первого же подозрительного шороха. И буду проделывать эту негигиеничную процедуру примерно раз в полчаса, если только не появится хоть какой-нибудь заинтересованный зритель. Говорящий попугай, думаю, сойдет.

Поэтому, в общем, хорошо, что я вовремя заметил белокурую людоедку. Она не обратила на меня ни малейшего внимания, но ее присутствие где-то далеко за спиной все равно заставило меня держаться молодцом. То есть подавить в себе естественное человеческое желание заверещать от ужаса и попытаться залезть на стену. А вместо этого идти дальше твердой походкой человека, приготовившегося в любую секунду загреметь в ад и заранее уверенного, что адским обитателям крупно не повезло заполучить такого гостя.

Так я шел по стонущей, дрожащей, прогибающейся под моими ногами земле – не то тысячу лет, не то целых десять минут. В общем, очень долго. Пока не оказался на краю расщелины, довольно узкой, но все же не настолько, чтобы преодолеть ее в один прыжок. Внизу была подозрительно бездонная пропасть, а на другой стороне – город Ехо, хорошо мне знакомый и живущий нормальной будничной жизнью, по крайней мере, на первый взгляд. Я даже улицу узнал – Желтых Камней. Она в Новом Городе, я когда-то снимал там дом, и это были очень хорошие времена.