Сновидения, гипноз и деятельность мозга

Особое место в клинической картине такого кризисного состояния занимают искаженные представления временной перспективы с тенденцией фиксации на прошлом и негативными концепциями будущего. Пациенты постоянно заняты выискиванием ошибок в истории их отношений с объектом, склонны пре увеличивать значение таких ошибок, тогда как будущее заполняется различными страхами, из которых самым существенным является страх перед невозможностью реализации своей роли в сфере интимно-любовных отношений. В то же время пациенты постоянно испытывают чувство отверженности и обиды, порождающие агрессивность к утраченному объекту и желание отмщения.

Кульминационный момент кризисного состояния – это глобальная негативная оценка сложившейся ситуации с актуализацией представления о самоубийстве как единственном способе разрешения непереносимо тягостного состояния.

На динамику описываемого состояния оказывают существенное влияние изменения ситуации, зависящие в свою очередь от поведения партнера. При активизации попыток субъекта освободиться от зависимых отношений партнер может менять свою позицию. Стремясь сохранить зависимость или желая сгладить остроту аффективного состояния зависимого, партнер может признавать свою неправоту, раскаиваться, демонстрировать заботу и внимание, проявлять большую мягкость и уступчивость. Такие изменения в поведении партнера обычно однозначно трактуются зависимым субъектом как проявление искреннего желания восстановить нарушенные отношения или готовность признать правомерность основных притязаний субъекта. Вследствие этого установка на независимость существенно ослабляется, а эмоциональная зависимость возрастает и усиливается. Соответственно изменениям ситуации меняется и модальность переживаемого аффекта: от печали утраты через тревогу неизвестности к удовлетворению успехом и счастью обладания утраченным. Подобные колебания «эмоционального маятника» неоднократно отмечаются в ходе спонтанного течения кризисного состояния.

Существенно, что картина и динамика психологической зависимости не отличаются принципиально от вышеописанных и в тех немногих случаях, когда стремление удержать при себе партнера определялось не столько чувством привязанности к нему, сколько самолюбием, чувством ущемленного достоинства, осознанным стремлением настоять на своем. Примечательно, что субъект сам отдавал себе в этом отчет. Сходство этих случаев с остальными по всем основным проявлениям только лишний раз доказывает, что причина тяжелого эмоционального состояния не «безнадежная любовь» к партнеру, как таковая, а вышеописанный интрапсихический конфликт, основным «двигателем» которого является угроза самоощущению и самовосприятию, которые у лиц с повышенной амбициозностью ущемляются при любой неудаче. Кстати, в этих случаях достаточно было добиться подчинения партнера – и зависимые отношения обрывались самим субъектом.

Устранение основного конфликта – освобождение от эмоциональной привязанности к объекту и зависимых отношений – это условие для купирования кризисного состояния необходимое, но недостаточное. Для этого необходимо восстановить способность к чувственному контакту с миром и вернуть пациенту самоуважение и самоощущение в мире, нарушенные отношением с утраченным субъектом.

Наиболее адекватным для решения поставленных задач оказался метод гипносуггестивной терапии совместно с методикой систематической десенситизации, предложенной доктором А. М. Понизовским.

Применялись две основные процедуры внушения. Первая состояла во внушении представления о себе как о сильной, волевой, активной и цельной личности, способной самостоятельно справляться со сложными проблемами.

Такие установки терапевта, восстанавливая представления субъекта о самом себе, стимулируют его активность и волю, мобилизуют его на преодоление препятствия и в конечном счете служат цели восстановления личностной самодостаточности. Восстановление самодостаточности, при которой сама личность во всех своих проявлениях становится единственным и независимым мерилом собственной значимости, подрывает основу амбивалентного конфликта – представления о собственной дефицитарности и недостаточности, скомпенсированные якобы лишь особым отношением утраченного объекта. Эти установки, вводимые в гипнотическом состоянии, не вызывали реакций протеста, отвержения или агрессии, так как миновали контроль сознания и не подвергались сознательной обработке. Таким приемом достигалось несколько целей одновременно. Имеющаяся у пациента сознательная установка на разрыв зависимых отношений получала существенную поддержку и усиление благодаря активации в эту же сторону направленной неосознанной установки. Для усиления данного эффекта в конце каждого сеанса проводилось дополнительное внушение постгипнотической амнезии.