Сновидения петербуржца

В зверинце жили белые барашки.
Охрана их был мой священный долг.
Но срок настал, и преступленьем тяжким
День омрачился: их зарезал волк.

Нагрянул он открыто и нахально,

Огромный, чернобурый, лютый.
Метнулся в клетку, алчно пасть оскаля,
Убил – и был таков через минуту.

Моя вина – я не был наготове.

Сказать по правде, здорово я струсил.
Барашки истекали в клетке кровью
И дергались в агонии конвульсий.

Из четверых барашков лишь один

В живых остался. Как зеницу ока
Его поклялся я беречь и карабин
Наизготовку взял, чтоб встретить пулей волка.

Откуда ни возьмись. Со зверем нет мне сладу!

Я вскинул карабин. Готов нажать курок.
Но он смирил меня своим всесильным взглядом.

Мое бездействие для волка добрый знак.

И он загрыз последнего барашка.

Я стал пособником в его деянье тяжком.

И с места преступленья, наконец,

Сбежал разбойник. Бледный как мертвец,

Вхожу туда, – ужасные часы! —

Где убивал барашков чернобурый,
Но трупов не было: кругом сидели псы.
Слизали кровь они и съели мясо, шкуры.

Так значит, не коснется меня слава

Предателя неосторожных слов
И соучастника убийства: в день кровавый
Ни очевидцев, ни барашков, ни следов…

АНТОНОВ

В кружку свою с питьевою водой
Бросил комок я вонючего кала
И размешал. Непристойной бурдой
Бурого цвета вода в кружке стала.

Тут я опомнился. Месиво сраное

Снес в туалет, в унитаз его плюхнул.
Кружку как следует, с мылом, на кухню.

Только я начал, приходит Антонов

.Мыть не дает. Между краном и мной
Влез, – нахалюга! – помехой, препоной
Стал, да еще повернулся спиной.

Вытянул руки длиннющие в стороны

(Это такой запретительный жест).
Тычусь то в спину, то в локти позорно я,
Словно во вкопанный каменный крест.

Гневно хватаю нахала за плечи.

Вижу: тем самым Антонова злю.
Он обернулся лицом ко мне с речью,
Грозно сказал: «Я тебя задавлю!»

КОРОГОДСКИЙ

Во сне мне грезилось, что Корогодский

умер.Пришел прощаться с ним я в ТЮЗ на панихиду.
Старик любил при жизни едкий юмор,
Да и в гробу он выглядел ехидно.

Клевал и рвал он словом, как орел,

И вот умолк. Казалось бы, finita!
Но тут, глаза открыв, покойник речь обрел,
Заговорив как прежде ядовито.

ВАРФОЛОМЕЕВ