Сновидец

Не знаю, как мне удалось провернуть подобный трюк, но в этот раз объявление собственной никчемности тянуло на Оскара, как минимум.

– А по-моему вы профессиональный соблазнитель, – сказала она мне в самое ухо, вздохнув напоследок так, что мое тело тут же отреагировало. Это была жидкая месть за все четыре месяца воздержания. Кто бы мог подумать, что мой собственный организм устроит мне такую подставу! Да и скрыть конфуз не удалось – простыни, как назло, мгновенно промокли…

Странная это была сцена. Разбитый в говно парень, который пережил кому, при этом две недели не мылся и был даже не в состоянии помочиться самостоятельно. И чудесная, ароматная медсестричка, кокетничающая с бывшим «овощем», только что спустившим себе на пижаму и покрывало. Любая нормальная девушка и на пушечный выстрел не подошла бы к такому «соблазнителю», но эта убегать вроде не спешила.

– Я бы с удовольствием поболтала с вами еще, мистер Сомна, – судя по ее голосу, мою фамилию сестра полюбила сразу, – но я только заступила на дежурство и должна позаботиться обо всех пациентах. Надеюсь, когда ваше зрение полностью восстановится, вы распорядитесь им правильно.

Уверен, что от моей койки она отошла, соблазнительно помахивая попкой.

– А оно восстановится?

– О, не сомневайтесь. Наш организм по-разному реагирует на стресс. Но если вы сумели выйти из комы, то и видеть сможете.

– Последний вопрос, – отчаянно завопил я.

– Да?

– Скажите, кто делит со мной палату?

Сестра задумалась над ответом. По ее голосу я понял, что она улыбается:

– Скорее это вас отправили на подселение. К мистеру Максимилиану Физу, тому самому, что пел в группе F.O.P¹⁶ (Flea Opera Performer; англ. «Вошь Оперного Исполнителя»). Три года назад он впал в наркотическую кому, и теперь числится среди наших VIP-клиентов. Поэтому наслаждайтесь обществом рок-звезды, пока можете. Фанаты всего Королевства продали бы свою почку, чтобы оказаться на вашем месте…

Так я познакомился со своим новым другом еще раз.

***

Меня выписали из муниципальной больницы спустя шесть дней. С восстановленным зрением, кашей в голове и обнуленной медицинской страховкой. Когда я вернулся домой, среди вороха нераспечатанных писем (в основном со счетами) я нашел и акт о своем увольнении. В службе доставки United Company, видите ли, нужны ОТВЕТСТВЕННЫЕ и ВНИМАТЕЛЬНЫЕ молодые люди, а поскольку нынешняя авария – третья в моем послужном списке, они рекомендуют мне поискать работу где-то еще.

Выплаченной мне двухнедельной компенсации не хватало даже на то, чтобы погасить долг за квартиру, не говоря уже о том, чтобы как-то продолжать свое существование в этом проклятом городе.

Однако была и хорошая новость: я обзавелся подружкой. Элис Роуз, моя почти персональная медсестра, оказалась слишком горячей штучкой. Она оставила номер своего телефона на моем животе, когда последний раз обтирала меня влажными салфетками (к сожалению, в тот момент я еще пребывал в мире грез).

Видимо, она решила, что я поэт или какой-нибудь чудак, рисующий картины пальцами. Я не стал ее разубеждать в этом и пообещал пригласить на «творческое» свидание. Боги, какой же я мудак! Вряд ли настоящие поэты, приглашая своих дам, называют это «творческим свиданием». Но все-таки она клюнула, и мне придется прыгнуть выше головы, чтобы ее удивить.

Раздавленный грузом этих проблем, я не нашел ничего лучше, как пойти знакомой дорожкой, и утопить горе в бутылке. Избегая случайных пабов, я отправился в винный магазин, и, прикупив на последние деньги литровую бутылку бурбона (на виски я даже смотреть не мог), вернулся домой.

Вечер прошел за поглощением алкоголя, жалостью к себе и разбором почты. В одном из нераспечатанных пакетов я обнаружил поэтический сборник некоего Джакомо Леопарди¹⁷, который, видимо, достался мне от недобросовестного клиента. Пытаясь продраться через все эти поэтические метафоры, я так и уснул – с книгой на пузе.

И сон был удивителен. Какое-то время я летал по ночному городу в неведомом поиске. Я нуждался в своей новой подружке и нашел ее по запаху мокрых трусиков, хотя даже не мог представить, как именно они пахнут.

Квартира Элис находилась на верхнем этаже Шеппардской кукурузы – казенной многоэтажки, где жили новоиспеченные специалисты. Она уже спала, разметавшись на узкой кровати. Я аккуратно поднял ее, вынес на крышу в одном пеньюаре, и, не обращая внимания на холод, ласкал до тех пор, пока она не закричала.

Только тогда я сорвал покровы с ее восхитительной телесной оболочки. Звезды отсвечивали мне на ее набухших сосках, впадине пупка и ямочках бедер. Перед тем, как войти в нее, я извлек неизвестно откуда взявшийся томик со стихами Леопарди и стал декламировать «Последнюю песнь Сафо»¹⁸.

Элис извивалась подо мной и кричала. Не знаю, что заводило ее больше: навязанный ритм, или мой голос, который звучал все громче в приближении оргазма. Мы кончили вместе, на строчке «приходит миг, и мы у входа в Тартар». Не знаю, что означало это слово, но оно было созвучно с клитором, который я в тот миг теребил…