Сновидец (СИ)

— Он вырос, стал больше и сложнее, чем могла обсчитать вмещавшая его машина… она не смогла вместить ещё и твой мир, Вайми. Теперь он завис в безвременье… если угодно, все в нем мертвы, но их можно оживить… не всех, и они будут помнить… свою смерть. Именно поэтому такие игры запрещены. Наши иллюзии порой слишком совершенны… Разве есть разница в способе бытия, если вы страдаете так же, как и мы? Такие вещи нельзя делать… но построить свой мир — такое искушение… я поддался ему — и в результате появился ты. По-моему, это оправдывает всё.

— Но Лина и остальные… почему их нет здесь?

— Потому что только ты смог восполнить себя до конца. Все остальные — лишь части тех, кем они были… не всегда лучшие, к тому же.

— А… а что стало с… с умершими раньше?

Вайэрси взглянул на него. Его глаза стали жёсткими, как сталь.

— Куда уходит свет маяка, когда его тушат?

— Они… не существуют?

— Живут ли мёртвые где-то, кроме как в нашей памяти?

Какое-то время они молчали. Вайми был просто раздавлен. Пережить такое откровение нелегко, и к тому же он отчаянно злился на Вайэрси — узнать, что мир, который он так старался познать, за который сражался, был просто чьей-то игрой, затеянной, к тому же, от скуки!

Он плохо помнил, что делал потом. Кажется, он разрыдался, как ребёнок, и был рад, что брат не утешал его.

Когда его горе иссякло вместе со слезами, он посмотрел на Вайэрси, встретив его печальный взгляд. Вайми не мог его ненавидеть. В конце концов, он создал его — ему он обязан и жизнью, и всем остальным. И ещё, он его брат. Брат, который…

— Постой, — сказал он. — Если мой мир — иллюзия, то как же я попал сюда? Ведь… мысль не может стать плотью!

Вайэрси улыбнулся.

— Твой генетический код тоже записан в матрице. Я только ввел его в биологический синтез. Просто.

— Но… но… — юноша недоуменно смотрел на свои руки и ноги, — но как же я появился на свет? Ведь не ты?..

Вайэрси засмеялся так, что чуть не упал.

— Нет, не я. Если хочешь, тебя произвела на свет Парящая Твердыня. Ты — её сын. Мы внутри неё.

— И мир, что я видел на диске — ваш?

— Да, Вайми. Но я не вмешивался в ваш мир… если не считать тех двух явлений Твердыни. Ты так сильно старался понять, что смог получить какое-то представление о реальном мире… и затем — возможность изменять свой мир, но он изменяет сам себя, и ты изменился тоже. Я не помогал тебе: ты прошел свой путь один. Впрочем, я сам знаю, что виноват. Если хочешь, можешь меня побить, — он широко улыбнулся и добавил, — если получиться.

Вайми без слов бросился на него… и вдруг отскочил назад, готовый драться уже насмерть.

То, во что попал его кулак, не было телом. Острота его чувств осталась с ним, и он понял, что ЭТО вообще не было живым. Вайэрси спокойно смотрел на него. На миг его очертания размазались, превращаясь во что-то невообразимое, однако странно красивое, как игра света в кристалле. Потом он принял прежний вид. Вайми был напуган… почти до смерти… и восхищён… немного меньше.

— Живое тело уязвимо, Вайми, — ровно сказал брат. — Оно стареет. И умирает. Есть сущности, неподвластные смерти: не из плоти, но наделенные чувствами. Жизнь, сама по себе, не важна. Важен разум, творящий и сознающий. А он может жить в иных формах… разных. Твоя красота — не предел совершенства. Есть иные возможности… лучшие. Если тебе придется выбирать между небытием и ними — ты поймешь, что обретаешь, а не теряешь.

— Зачем? — сказал Вайми. — Есть другой мир. Я в это верю.

— В это приятно верить, но нельзя узнать, потому что никто не может знать всё… может, мы сможем создать такой мир…

Вайми смутился. Этот, новый Вайэрси был очень странным, но он остался его братом. Проще говоря, он был жутко рад его видеть — кем бы Вайэрси ни стал. И при одной мысли, что он сможет увидеть Лину — более цельную, более мудрую, чем знакомая ему — его сердце начинало радостно замирать. Пусть даже с ней будет он-другой, второй его брат… интересно, какой он? И — все остальные?

Он осторожно коснулся руки Вайэрси. Живая… тёплая… тот мог скрыть от него свою сущность. Легко. Но не захотел. Иных доказательств того, что перед ним — его брат, Вайми не требовалось.

Они сели рядом у стены.

— Ты не совсем такой, каким был там, — сказал Вайми.

— Я там не был. Если честно, мне не приходилось убивать людей. Никогда. Но мне приходилось сражаться, Вайми. И убивать.

— Но не людей?

— Нет, не людей.

— Так кого же? Ты охотился?

Вайэрси как-то странно смотрел на него — совсем как в тот раз, когда он явился рассказывать о своём путешествии в Найр. Его лицо неуловимо изменилось. Вайми вдруг понял, что этот Вайэрси прожил гораздо больше, чем его брат. Он старше, чем старый. Старше, чем древний. Но вот выражение его глаз было таким же, как тогда…