Сновидица и лис

В ответ тот лишь коротко кивнул и начал медленно подниматься, не сводя с меня внимательного взгляда. Когда одеяло упало с его плеч, я чуть не ахнула от ужаса. Все тело покрывали раны, глубокие и не очень, так что кровь запеклась коржом на груди и руках вместе с обрывками туники. На некоторых порезах кое-как держались ужасные грязные повязки, другие все еще немного кровоточили. Красивое, хоть и слегка грубоватое лицо эльфа тоже не обошлось без увечий. Длинный глубокий порез начинался у лба, шел через левый глаз и заканчивался аж у мочки уха. Благо, зрачок не был задет. Такая рана точно оставит шрам. Придется очень постараться, чтобы он получился максимально аккуратным.

Я с сожалением покачала головой.

— Выглядишь ужасно! — решилась пошутить я. Ответом мне был звучный хрипловатый смех и последовавшие за ним сильные медвежьи объятия.

— Это все-таки ты, — прошептал он мне на ухо, не разжимая рук.

— А ты ожидал кого-то другого?

— Нет, просто в этих казематах мне неоднократно подсовывали подделку, в надежде, что я не замечу разницы. — загадочно ответил эльф и, наконец, выпустил меня из объятий.

Я улыбнулась, но сил смотреть на него больше не было.

— Присядь поудобнее, нужно обработать твои раны. А когда силы восстановятся, вылечишь их магией.

Фирлас покорно отполз назад и оперся спиной о колонну. Я же достала походную аптечку и флягу с водой, и принялась промывать порезы. Говорить о произошедшем на башне не хотелось, поэтому я занимала своего пациента рассказом о том, как я договорилась с гильдией о снятии моей кандидатуры с поста магистра. В ответ эльф лишь морщился от боли и делал вид, что внимательно слушает. Затем настала очередь Фирласа. На протяжении всего рассказа я несколько раз бледнела от ужаса и краснела от гнева. Казалось, попадись мне сейчас Крайс, или Риордан, порвала бы на лоскутики! Так изувечить моего…! Хотя, какой же он мой… Совсем даже чужой, судя по его поведению.

Занятая невеселыми мыслями о наших отношениях, я не заметила, как очередь дошла до огромного глубокого пореза на левой руке. Он никак не хотел закрываться и все продолжал кровоточить. Что-то мешало ране затягиваться, и скоро я выяснила, что именно. Тонкий, словно иголка осколок кинжала или стилета засел глубоко в кости и все никак не хотел выниматься. Магия на него не действовала (серебро хорошо ее фокусирует, но воздействию не поддается) так что пришлось действовать обычными методами. Я хорошенько очистила руки, промыла рану специальным зельем и полезла пальцами вытаскивать осколок.

Фирлас взвыл от боли, когда я добралась до вожделенного кусочка металла. Осторожно сомкнув пальцы, я, покачивая, стала тащить осколок к себе. Тяжело, словно нехотя, серебро поддалось, и уже через минуту я с торжествующим криком сжимала в ладони извлеченный предмет. Острый, словно бритва, он оставил глубокие порезы и на моих собственных пальцах. Инстинктивно, я потянула поврежденные подушечки в рот, совершенно позабыв, что они полностью покрыты кровью эльфа. Осознание пришло лишь, когда я почувствовала во рту знакомый металлический привкус.

Резко отдернув руку, я уставилась на порезы. Заметив мое замешательство, Фирлас аккуратно взял мою ладошку здоровой рукой, рассмотрел порезы и нежно облизнул мои пальцы, убирая с них выступившую кровь. Мою, на этот раз. И едва она коснулась его губ, произошло неожиданное: по телу прошла незнакомая дрожь, в ушах зазвенело, а в глазах помутилось. Чтобы не упасть, пришлось быстро опереться рукой о каменный пол. Я внимательно прислушалась к своему состоянию. Сердце бешено колотилось о ребра, во рту пересохло, а мысли в голове перемешались, как от приличной дозы выпивки.

— Не может быть! — послышался рядом осипший голос Фирласа. — Этого не может быть!

Любопытство взяло верх, и я подняла глаза на эльфа. О боги! Как же он был красив! Казалось, он весь сияет изнутри каким-то чудесным, радужным светом! Но всего минуту назад этого света не было. Что изменилось?

Я вопросительно посмотрела на своего собеседника, продолжавшего твердить это свое «Не может быть.» Похоже, он был не в лучшем состоянии, чем я. По крайней мере, его трясло так же сильно, как и меня. Наконец, наши глаза встретились, и произошло чудо! Мир вокруг перестал существовать. На сердце потеплело, счастье, чистое и светлое заполонило душу, разукрашивая ее удивительными красками. Похожие ощущения умел дарить Гипнос, но мы сейчас не спали.

Вдруг эльф подался вперед, нежно, словно драгоценную хрупкую вещь, обхватил мое лицо большими горячими ладонями.

— Ты моя aine! — чуть слышно прошептал он, не сводя с меня восторженного взгляда.

Глава 7: Фирлас

— Ты моя aine! — проговорил он и сам не поверил в сказанное.

Да и как тут поверить? Благословение высшей, единственной любви исчезло давным-давно, вместе с павшими богами, когда его народ утратил последнюю надежду. Никому из эльфов не посчастливилось найти aine после того рокового дня, когда их мир пал, и сказка ушла из мира вместе с парящими храмами Тиаммарана.